Осип Эмильевич Мандельштам (1891-1938

1.

Тема урока:
1. Сведения из биографии О.Э.Мандельштама
2. Петербургские мотивы в поэзии.
3. Теория поэтического слова

2.

Осип
Эмильевич
Мандельштам
(1891-1938)

3.

Иосиф Эмильевич
Мандельштам
(таково его имя при
рождении) появился на свет
3 января (15 января по
новому стилю) 1891 года
в Варшаве в еврейской семье.
Отец, Эмилий Вениаминович
Мандельштам (1856—1938),
был мастером перчаточного
дела, состоял в купцах первой
гильдии, что давало ему
право жить вне черты
оседлости, несмотря
на еврейское происхождение.
Мать, Флора Овсеевна
Вербловская (1866—1916),
была музыкантом.

4.

В 1897 году семья
Мандельштамов переехала
в Петербург. Осип получил
образование в Тенишевском
училище (с 1900 по 1907
годы), российской кузнице
«культурных кадров» начала
ХХ века.
В 1908—1910
годы Мандельштам
учился в Сорбонне и
в Гейдельбергском
университете.

5.

Творчество
.
1910г. - Стихотворения
Мандельштама впервые
появляются в печати в журнале
«Аполлон». В ранних его стихах
ощутимо влияние поэзии
символистов.
1911г. - Мандельштам сближается
с Николаем Гумилевым и Анной
Ахматовой, в 1913г. его стихи Notre
Dame, «Айя-София» печатаются в
программной подборке акмеистов.
1913 г. - Выходит первая книга
стихов – «Камень».
1914 г. - Первую мировую войну
Мандельштам сначала
приветствует, потом развенчивает
(«Зверинец»).
В послереволюционных стихах
Мандельштама наряду с
принятием революции в
общедемократическом духе («1
января 1924») всё громче звучит
личная тема «отщепенства»,
«больного сына века» и т. п., что
приводит к постепенной
социальной и литературной
изоляции поэта.
1923г. - Выходит «Вторая книга».
После 1925г. Мандельштам на пять
лет перестает писать стихи; только в
1928 г. выходят итоговый сборник
«Стихотворения» и прозаическая
повесть «Египетская марка».
1930г. - Мандельштам пишет
«Четвертую прозу», жесточайшее
обличение нового режима, а в
1933г. стихотворную инвективу
(«эпиграмму») против Сталина
(«Мы живем, под собою не чуя
страны...»). Этот разрыв с
официальной идеологией дает ему
силу вернуться к творчеству (за
редкими исключениями, «в стол»,
не для печати). В это время
созданы статьи «Сохрани мою
речь...», «За гремучую доблесть
грядущих веков...», «Армения»,
очерки «Путешествие в Армению»,
«Разговор о Данте».

6.

Лирика
Из омута злого и вязкого...
Адмиралтейство
Из полутемной залы, вдруг...
Айя-София
Как кони медленно ступают...
Актер и рабочий
Как светотени мученик Рембрандт...
Ахматова (В пол-оборота, о печаль...)
Кассандре (Я не искал в цветущие
Бессоница, Гомер, тугие паруса...
мгновенья...)
Бесшумное веретено...
Лихорадочный Форум Москвы...
В морозном воздухе...
Когда мозаик никнут травы...
В огромном омуте...
Чужого неба волшебство...
В Петрополе прозрачном мы умрем...
Когда удар с ударами встречается...
В тот вечер не гудел стрельчатый лес
Как поздний патриарх в разрушенной
органа...
Москве...
Вечер нежный...
Куда как страшно нам с тобой...
Воздух пасмурный влажен и гулок..
Ленинград (Я вернулся в мой город,
Возьми на радость из моих ладоней...
знакомый до слез...)
Я только в жизнь впиваюсь и люблю...
Люблю морозное дыханье...
Вот дароносица, как солнце золотое...
Мастерица виноватых взоров...
Все чуждо нам в столице непотребной...
Меганом (Прозрачно-серая весна...)
Прозрачнее окна хрусталь...

7.

<Декабрь?> 1909
xxx
Сусальным
Некоторые стихотворения
золотом горят
Осипа Мандельштама.
В лесах
рождественские
ёлки;
В кустах
игрушечные волки
Глазами
страшными глядят.
xxx
О, вещая моя
Образ
твой,
печаль,
мучительный
О, тихая моя и
зыбкий,
свобода
Я
мог в тумане
Ине
неживого
осязать.
небосвода
"Господи!"сказал я
Всегда смеющийся
по
ошибке,
хрусталь!
Сам того не думая
сказать.
Божье имя, как
большая птица,
Вылетело из моей
груди!
Впереди густой
туман клубится,
И пустая клетка
позади...
xxx
Нежнее
нежного
Лицо твое,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое –
От
неизбежного.
От
неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.

8.

<Декабрь?> 1909
Лирика
xxx
Бесшумное веретено
Отпущено моей рукою.
И - мною ли оживлено Переливается оно
Безостановочной волною Веретено.
Все одинаково темно;
Все в мире переплетено
Моею собственной рукою;
И, непрерывно и одно,
Обуреваемое мною
Остановить мне не дано Веретено.
xxx
В морозном воздухе растаял
лёгкий дым,
И я, печальною свободою
томим,
Хотел бы вознестись в
холодном, тихом гимне,
Исчезнуть навсегда, но суждено
идти мне
По снежной улице, в вечерний
этот час
Собачий слышен лай и запад не
погас,
И попадаются прохожие
навстречу.
Не говори со мной! Что я тебе
отвечу?

9.

<Декабрь?> 1909
Лирика
xxx
Вечер нежный. Сумрак
важный.
Гул за гулом. Вал за валом.
И в лицо нам ветер влажный
Бьет соленым покрывалом.
xxx
Слух чуткий парус напрягает,
Расширенный пустеет взор,
И тишину переплывает
Полночных птиц незвучный
хор.
Все погасло. Все смешалось.
Волны берегом хмелели.
В нас вошла слепая радость
—
И сердца отяжелели.
Я так же беден, как природа,
И так же прост, как небеса,
И призрачна моя свобода,
Как птиц полночных голоса.
Оглушил нас хаос темный,
Одурманил воздух пьяный,
Убаюкал хор огромный:
Флейты, лютни и тимпаны...
Я вижу месяц бездыханный
И небо мертвенней холста;
Твой мир, болезненный и
странный,
Я принимаю, пустота!

10.

27 декабря 1938 Осип
Эмильевич Мандельштам
умирает от тифа в
пересыльном
лагере Владперпункт
(Владивосток) в состоянии,
близком к сумасшествию.
По официальному заключению
- от паралича сердца.
Местонахождение могилы
поэта до сих пор неизвестно.
Имя его оставалось в СССР под
запретом около 20 лет.

11.

2. Петербургские мотивы в поэзии.
Осип Эмильевич Мандельштам всю свою жизнь
был предан Петербургу, сюда, где бы ни был,
стремился, как в тихую гавань, как в надежное
пристанище. Анна Ахматова сказала о нем:
«Он
умудрился
быть
последним
бытописателем
Петербурга,
ярким,
беспристрастным,
неповторимым.
Он
безошибочно передает и воздух Петербурга, и
звук петербургских мостовых. Его восприятие
Петербурга сливается с восприятием мира
вообще».

12.

• Осип Мандельштам вырос и долгие годы жил в Петербурге, но
стихов, посвященных этому городу, у него не так много. Однако
некоторые из них известны, насколько могут быть известны стихи
долго пребывавшего в забвении автора.
Петербург Мандельштама предстает часто со своей внешней
стороны, поскольку автору свойственно погружение в
архитектурную тематику. У него есть стихотворения, как бы вновь
выстраивающие на бумаге известные сооружения: собор Парижской
Богоматери и храм Айя-София. Первым архитектурным
упоминанием о Петербурге стало небольшое стихотворение о
Казанском соборе (“соборе-исполине”), где мало уделено внимания
зодчеству, но зато звучит мысль о благотворности смешения культур
(русской и итальянской). Это понятно: Казанский собор очень
напоминает римский собор Петра и Павла, а Риму Мандельштам
посвятил немалую долю своих творений.

13.

Стихотворение о Казанском соборе стало преддверием
цикла “Петербургские строфы”. Название это носит лишь
одно стихотворение, но за ним следует ряд безымянных,
которые достойны быть объединенными под таким
именем.
В “Петербургских строфах” — опять неизменная
тематика, связанная с архитектурой. Здесь вокруг образа
всем знакомого лаконичного ампира (“Над желтизной
правительственных
зданий...”)
кристаллизуется
“социальная архитектура” всей России, а сквозь
современность просвечивает пушкинская эпоха (“чудак
Евгений”). Такое смешение эпох характеризует мысль
Мандельштама о единстве времени внутри культуры.

14.

Культура, как известно, была идеалом поэта, его
творчество было направлено на возрождение и укрепление
культурных
традиций.
Затем в сборнике “Камень” (первом сборнике поэта),
составленном в хронологическом порядке, следует еще
несколько стихотворений, где в каждой строчке предстает
Петербург, — неизменный, такой же, каким был до
Мандельштама и остался после него: “Петра созданье,
Медный всадник и гранит...”, “...ветер западный с Невы”.
Нева, видимо, была особенно дорога сердцу поэта или
крепче всего связана с образом самого города. В любом
случае она не раз упоминается в белее поздних
произведениях, в отличие от архитектурных сооружений,
им поэт посвящал не более чем по одному
стихотворению.

15.

Для
Мандельштама
очень
характерно
стихотворение
“Адмиралтейство”. Здесь звучит акмеистическая формула:
“...красота — не прихоть полубога, а хищный глазомер простого
столяра”. Явная параллель с поэтом, который из слов-камней
создает свою лирику. Эта идея звучит на протяжении всего раннего
периода творчества поэта. Что касается непосредственно
Адмиралтейства, то в четырех строфах автор сумел вполне
реалистично воссоздать облик здания, и это удивительно при том
небогатом наборе слов и образов, который он использовал.
Интересен замысел стихотворения: преодоление времени переходит
в преодоление пространства, раскрываются три измерения,
открывается пятая стихия, не космическая, а рукотворная —
красота. При чтении возникают невольные ассоциации с Пушкиным
(“Люблю тебя, Петра творенье...”), что ни в коем случае не лишает
стихотворение Мандельштама самобытности.

16.

Есть у Мандельштама и стихотворение, посвященное
Исаакиевскому собору. В нем прозвучали те соображения, которые
заставили Мандельштама отказаться от эмиграции. Он распрощался
с Римом и Константинополем ради Петербурга, ради Исаакия.
Потому что не в иноземные соборы, а именно в родной
Исаакиевский “...влечется дух в годины тяжких бед”. Здесь
сохранилась истинная вера.
В более поздних стихах “Петербург” у Мандельштама
превращается в “Петрополь”. В этом ощущается нечто античнопушкинское. Но, невзирая на смену наименования, город остается
тем же. Все так же бьется о гранит Нева, всё те же стоят
величественные здания, соборы, всё новые приходят весны. Однако
в отношении Невы появились новые, странные, нотки:
Но, как Медуза, невская волна
Мне отвращенье легкое внушает

17.

Все эти лирические размышления неразрывно связаны с тревогой за
государство, за преемственность культурного единства. Мандельштам уверен —
умирает сам Петербург:
В Петрополе прозрачном мы умрем,
Где властвует над нами Прозерпина.
Мы в каждом вздохе смертный воздух пьем,
И каждый час нам смертная година.
Это трогательное стихотворение говорит о трепетном, глубоком, неизбывном
чувстве к родному городу. Сюда поэт, где бы ни был, стремится как в тихую
гавань, как в надежное пристанище (“В Петербурге мы сойдемся снова...”, “Я
вернулся в свой город, знакомый до слез...”).
Стихотворения о Петербурге нужно отыскивать в лирике Мандельштама по
крупицам, поскольку они разбросаны во времени. Но собрать их воедино не так
уж трудно, поскольку они занимают очень небольшую нишу в его творчестве.
“Петербургские” стихотворения зачастую продолжают излюбленную
архитектурную тематику Мандельштама, но за одами зодчеству слышатся любовь
к родному городу и преданность ему.

18.

Анализ стихотворения «Ленинград»
Лирический герой стихотворения заново встречается с тем
городом, где он состоялся как человек, где жили друзья,
с которыми уже встретиться не суждено. Поэт чувствует
свою кровную связь с городом (до прожилок, до
детских…)
Чувствуется связь с культурным пространством города
(рыбий жир) с пригородным ландшафтом, с людьми (у
меня ещё есть адреса).
Такая связь может быть разорвана только насильственно,
теми и «дорогими гостями», которые приходят ночью,
без приглашения… Это лирический монолог, где герой
обращается к самому себе самому. А в середине
стихотворения появляется обращение к Петербургу! До
конца не понятно отношение поэта к названию города.
Здесь явно слышан намек на то, что город не имеет
четкой доминанты и сам поэт в ожидании чего-то
страшного..

19.

Названный волкодавом век буквально выталкивал человека. Почти
во всех его стихах, написанных в это время, так настойчиво, так
неотвязно преследует его ощущение своей загнанности,
обреченности, сознание неизбежной гибельности своего пути. И все
же он рад встрече с родным, до боли, городом
Именно эту радость возвращения почувствовала в свое время
Пугачева и написала к этому стихотворению музыку в ритме вальса,
эта мелодия, как мне кажется, очень гармонично сочетается со
стихотворением.
Радость от возвращения в родной город и ожидание не минуемой
смерти, надо успеть, успеть почувствовать радость, даже в
мрачном декабрьском дне, в расплывчатом, желтоватом свете
фонарей…
Это стихотворение Мандельштама позволяет нам, живущим спустя
семьдесят с лишним лет после описанных событий, понять
психологию человека в страшные и трагические годы.

20.

3. Теория поэтического слова
1. Эволюция, которую на протяжении творческого пути
пережил Мандельштам, явственно сказалась на его
поэтическом языке, образной системе, они существенно
изменились от ранних стихов, от книги «Камень» до
«Воронежских тетрадей», «Стихов о неизвестном солдате».
2. Для раннего творчества Мандельштама характерно
стремление к классической ясности и гармоничности; его
стихотворения отличают простота, легкость, прозрачность,
которые достигаются скупым использованием поэтических
тропов, простыми рифмами («Звук осторожный и глухой...»,
«Только детские книги читать...», «На бледно-голубой
эмали...», «Как кони медленно ступают...» и многие другие
стихотворения).

21.

3. Ранним стихотворениям Мандельштама свойственна любовь к
точным и кратким характеристикам, законченность, которая
подчеркивается афористичностью заключительных строк («Сегодня
дурной день,..», «Отчего душа так певуча...», «Нет, не луна, а
светлый циферблат...», «Отравлен хлеб и воз дух выпит...»,
«Ахматова», «Бессонница. Гомер. Тугие паруса...» и др.).
4. В книгу «Камень» входят стихотворения, в которых
Мандельштам создает обобщенную, «синтетическую» картину
действительности с помощью точных, иногда неожиданных деталей
(«Домби и сын», «Кинематограф», «Американка», «Царское Село»,
«Петербургские строфы»).

22.

5. У Мандельштама: свойственная акмеистам выразительная,
зримая предметность одухотворяется символическим смыслом. В
стихотворении отражаются не сами предметы и явления, а их
восприятие художником («Медлительнее снежный улей...»,
«Раковина», «Айя-София», «Notre Dame», «Дворцовая площадь»,
«Адмиралтейство» и др.). Воспринятые поэтом, становясь частью
его
духовного
мира,
предметы
«развоплощаются»,
дематериализуются, конкретное становится абстрактным:
О небо, небо, ты мне будешь сниться!
Не может быть, чтоб ты совсем ослепло,
И день сгорел, как белая страница:
Немного дыма и немного пепла!
В стихотворении — реальная картина: небо белело, как страница,
потемнело, как бы Исчезло, день сгорел. Сравнение, к которому
прибегает поэт, включает в себя конкретное, видимое: сгоревшая
страница — «вещная» реальность, ведь от нее осталось «немного
пепла». Но эти образы и символичны, стихотворение имеет
обобщенный, абстрактный смысл. Речь идет о неотвратимо

23.

6. После сборника «Tristia» в «Стихах 1921— 1925 годов»
и затем в творчестве позднего Мандельштама исчезает
классическая ясность и прозрачность, его поэтический
язык приобретает метафорическую сложность;
неожиданные, усложненные образы делают его стихи
трудными для восприятия читателей. Но это не заумь, не
пренебрежение смыслом, Мандельштам любил говорить:
«Мы — смысловики». В ранней статье «Утро акмеизма»
(1912) поэт писал: «Для акмеистов сознательный смысл
слова, Логос, такая же прекрасная форма, как музыка для
символистов». Стихотворениям Манделынтама свойствен
не только напряженный лиризм, но и глубокий смысл.
Конкретное явление в действительности соотносится с
общечеловеческим и вечным.

24.

7. Сложный, наполненный глубоким смыслом мир стихотворения
создается
многозначностью
слова,
раскрывающейся
в
художественном контексте. В этом контексте слово обогащается
новым, дополнительным содержанием. Есть у Мандельштама
слова-символы, «сигналы», переходящие из одного стихотворения в
другое, приобретая новые смысловые оттенки, но усиливая
ощущение единого контекста творчества поэта, — так возникают в
его поэзии сквозные мотивы. Слово «соль» обычно символизирует
совесть, но может быть связано и с мотивом жертвы, например:
«Лунный луч — как соль на топоре» («Умывался ночью на
дворе...»); «И, словно сыплет соль мощеною дорогой, белеет
совесть предо мной» («1 января 1924»); «Крутая соль
торжественных обид» («Кому зима — арака и пунш
голубоглазый...»).

25.

Слово «век» создает понятие, образ, изменяющиеся в зависимости
от контекста стихотворения, например: «Век мой, зверь мой, кто
сумеет заглянуть в твои зрачки», «Но разбит твой позвоночник, мой
прекрасный жалкий век» («Век»); «Два сонных яблока у векавластелина» («1 января 1924»); «Мне на плечи кидается векволкодав» («За гремучую доблесть грядущих веков...»). «Ласточка»
в стихах Мандельштама ассоциируется с искусством, творчеством,
словом, например: «Я слово позабыл, что я хотел сказать. Слепая
Ласточка в чертог вернется» («Ласточка»); «И живая ласточка упала
на горячие снега» («Чуть мерцает призрачная сцена...»); «Мы в
легионы боевые связали ласточек...» («Сумерки свободы»)

26.

8. Поэтику Мандельштама исследователи называют ассоциативной. Образы;
слова вызывают ассоциации, которые восполняют пропущенные смысловые
звенья. Часто определения относятся не к тому предмету, к которому они
грамматически прикреплены, определяемое слово, предмет, породивший какие-то
действия, могут быть не названы, например: «А переулочки коптили керосинкой,
глотали снег, малину, лед» («1 января 1924»); «Я изучил науку расставанья в
простоволосых жалобах ночных» («Tristia»). В контексте стихотворения «Tristia»
слово «простоволосые» вызывает ассоциацию с внезапным ночным прощанием,
со слезами и жалобами женщин. В стихотворении «Где связанный и
пригвожденный стон?..» из контекста становится ясно, что речь идет о
пригвожденном к скале, обреченном на муки Прометее. В строках стихотворения
«Кама» «Как на Каме-реке глазу темно, когда на дубовых коленях стоят города»
«дубовые колени» — деревянные пристани на реке городов, но возникает и еще
ассоциация — с городами, с людьми, поставленными на колени, униженными,
угнетенными. «Упиралась вода в сто четыре весла» — этот образ в стихотворении
«Кама» ассоциируется с каторжной галерой: путь по Каме поэт проделал под
конвоем в ссылку.

27.

9. Эпитеты у Мандельштама обычно определяют предмет с разных сторон и
могут даже как бы противоречить друг другу — таким образом поэт преодолевает
однозначность в понимании и истолковании явлений действительности. Одному
понятию, даже реально существовавшему человеку он нередко дает разные,
полемически ориентированные по отношению друг к другу определения. Так, об
Андрее Белом сказано: «Бирюзовый учитель, мучитель, властитель, дурак»
(«Стихи памяти Андрея Белого»), о Франсуа Вийоне: «Утешительно-грешный
певец... Наглый школьник и ангел верующий» («Чтоб приятель и ветра и
капель...»), о Петербурге: «Самолюбивый, проклятый, пустой, моложавый» («С
миром Державным я был лишь ребячески связан...»).
10. Одна яз отличительных особенностей поэтического языка Мандельштама
заключается в густой его насыщенности реминисценциями из греческой
мифологии, из произведений Державина, Пушкина, Лермонтова, Тютчева и
многих других поэтов, его поэзия вбирает огромный духовный и художественный
опыт предшественников.
При этом поэзия Мандельштама самобытная, новаторская, открывшая новые
возможности поэтического языка. Открытия его обогатили русскую поэзию,
служат ей сегодня, отзовутся в ее будущем.