«Вот как это было...»: детям о Великой Отечественной войне

1.

«Вот как это было...»:
детям о
Великой Отечественной
войне

2.

Эдуард Пашнев «Дневник человека
с деревянной саблей»
«Немало написано книг о войне. И с
каждым годом их становится все
больше, и никогда их не будет
слишком много. Мы, мальчишки
сорок первого – сорок пятого
годов, видели войну иначе, чем
взрослые, и поэтому я думаю, что
и наши воспоминания так же
необходимы, как необходимы
воспоминания генералов,
адмиралов и маршалов»
О КНИГЕ

3.

Юрий Яковлев «Балерина
политотдела»
«А через день, по пути на концерт, нам
предстояло преодолеть
простреливаемый участок. Узнав об
этом, я хотел было отменить концерт
и повернуть назад, мне настрого было
запрещено рисковать жизнью детей. Но
тут Тамара сорвалась с места. И
вышла из укрытия. - Стой, Самсонова!
Тебе говорят, стой! Не послушалась
она меня. Шла вызывающе спокойно. У
всех на виду. А я-то знал, что за полем,
в синем кустарнике, фашистский
снайпер уже вскинул винтовку с
оптическим прицелом»

4.

Вера Карасёва
«Кирюшка»
«А тяжёлые блокадные дни
складывались в недели, недели в
месяцы. Однажды, это было уже в
феврале, я, уходя на работу,
увидела Киру. Она медленно
спускалась по лестнице с ребёнком
на руках. По розовому стёганому
одеяльцу я догадалась, что
Кирюшка несла Леночку. И я
поняла: ещё один маленький
ленинградец осиротел в
осаждённом городе»

5.

Виктор Драгунский
«Он упал на траву»
«Мы шли через темную дождливую
ночь по размытой вязкой дороге. Лямки
вещевого мешка натерли ключицы, и
они ныли и саднили.Еще сегодняшним
далеким утром сапоги начали свою
черную работу, и они не прекращали ее
ни на минуту, скребли и натирали мне
своими каменными задниками пятки.
Но по сравнению с теперешней болью
утренние ссадины были просто
пустяки. Сейчас сапоги разрушали мои
ноги по-серьезному, и я понял, что мне
несдобровать, что с этим делом не
шутят. Я шел, не видя дороги, а ноги
мои грызла страшная боль, каждую
минуту я говорил себе, что не дойду,
что больше уже не могу сделать ни
шагу, и все-таки шел»

6.

Ирина Токмакова
«Сосны шумят»
«Вошли в госпиталь. Там пахло
свежей масляной краской, варёной
капустой и каким-то знакомымзнакомым лекарством. Прошли
белыми гулкими коридорами,
поднялись по каменной лестнице,
потом протопали по деревянным
ступенькам и вдруг очутились на
сцене. На сцене стоял такой же
рояль, как у ребят дома. А в зале на
стульях и на подоконниках сидели
раненые в серых халатах»

7.

Юрий Герман
«Вот как это было»
«Ну, Ленка станцевала «Мы белые
снежиночки, летаем как пушиночки». В
этом роде что-то. А я с коптилкой за
ней ходил. Глупо даже очень. Она в одну
сторону прыгает — я за ней иду;
потом в другую — опять за ней. А
раненые кричат: — Свету! Не видно!
Браво, бис, Елена! А Геньки всё нету.
Тогда раненые кричат — почему я
ничего не делаю. Я отвечаю, что я не
умею. Тут Ленка Лошадкина возьми да
и скажи: — Он умеет ушами двигать»

8.

Элла Фонякова
«Хлеб той зимы»
«Ночи стоят душные. В одну из них мы
просыпаемся от грохота. Налет. Ну
что ж, нам уж не привыкать. Папа,
правда, делает слабую попытку
спровадить нас в бомбоубежище, но
мама поворачивается на другой бок и
притворяется спящей. Я корчу отцу
рожицу, за что получаю легкий шлепок
— для проформы. Разрывы бомб все
учащаются. Дом то и дело сотрясает.
Вой сирен, гул самолетов… Наши?
«Мессершмитты»? Слышно, как сухо и
отрывисто рявкают зенитки —
зенитные батареи неподалеку от нас,
на набережной Невы!»

9.

Виктор Голявкин
«Мой добрый папа»
«- Папа! Папа! - кричали братья
Измайловы. Дядя Али пришёл с войны.
Сверкали его ордена и медали. Он
обнял меня. Потом он обнял маму. Прошу всех на крышу! - сказал
Ливерпуль. Все пошли на крышу. Была
победа. Салют. Радость. Цветы.
Солнце. Синее море… - Ура! - орал
Боба. - Ура! Возвращались домой
солдаты. Но мой папа, мой добрый
папа, он никогда не вернётся»

10.

Лев Кузьмин «Привет тебе, Митя
Кукин»
«Небольшое письмо, но зато всё
целиком — для Мити. Сказано в письме
было вот что: «Дорогой братишка
Митя! Шлю тебе свой краснофлотский
привет и сердечный поклон от всего
нашего экипажа. Про тебя, браток
Митя, мы узнали из Сашиных писем.
Письма читали все моряки и вот
выносят тебе краснофлотскую
благодарность за то, что ты там, в
героическом тылу, в интернате, с
честью несёшь свою трудовую вахту.
Это нам, фронтовикам большая
подмога»

11.

Софья Радзиевская
«Болотные робинзоны»
«Ему казалось, что лес полон немцев,
которые слышат Андрейкины стоны,
может быть, стерегут вон там, за
кустами. Но мысль оставить Андрейку
и бежать одному ни разу не пришла
Саше в голову. Он шёл быстро и
уверенно. Даже колыхающийся мох
почти не пугал его. — Только бы
успеть! Только бы успеть! — тихонько
повторял он про себя и вздрагивал от
каждого своего неловкого шага, на
который отвечал тихий стон за
спиной»

12.

Альбери Лиханов «Крутые горы»,
«Музыка».
«Я ждал отца, знал, что он придет
домой, выписавшись из госпиталя, и
все время думал о дне, когда это
случится. И вот этот день пришел, я
обнимал отца и не верил, все никак не
мог поверить, что буду теперь с ним
эти несколько дней. Буду с ним
говорить, обсуждать разные вещи,
смеяться, наверное, расскажу, как в
прошлом году нюхал его открытку,
думая, что она пахнет маслом, – и
вообще, буду жить с отцом, с отцом,
понимаете, с отцом!»
О КНИГЕ

13.

Геннадий Черкашин
«Кукла»
«Они вошли в магазин, подошли к
прилавку и встали на цыпочки.Дяденька продавец,— сказала девочка;
- Там у вас Машенька живёт, она
осталась ждать меня с дедушкой и
бабушкой, но дедушка и бабушка
умерли,
а Машенька, наверное, потерялась, как
подкидыш, живёт теперь у вас и ждёт
меня. Можно я её заберу»
О КНИГЕ

14.

Николай Внуков «Наша
восемнадцатая осень»
«Я не помню, когда снова начал
стрелять, я пришел в себя только
тогда, когда затвор клацнул впустую и
приклад перестал биться у моего
плеча. Я снял пустой диск и поставил
новый, набитый Цыбенко. И пока я
ставил его, на мою левую руку
опустился черный продолговатый
жучок с длинными суставчатыми
усами. Он сложил твердые хитиновые
надкрылья, аккуратно заправил под них
прозрачные крылышки и повел своими
антеннами в стороны, будто пытаясь
разведать, куда он попал. Ему не было
дела ни до чего, и я посмотрел на него
с невольным изумлением; неужели в
мире есть сейчас хоть одно живое
существо, которому неведомо, что
идет война.»

15.

П. Заводчиков, Ф. Самойлов
«Девичья команда»
«— А дальше что было? — спросили из
угла палаты. — А дальше все-таки
уснул я, наверно, или опять сознание
потерял, но очнулся — собака снова
надо мной стоит. И не одна, целая
свора их. И девчонка с ними.
Перевязала меня девчонка, взвалила на
санки, и повезли собаки. Так и
доставили в санбат. — Подумай, до че

16.

Эдуард Веркин
«Облачный полк»
«С толстой глянцевой бумаги альбома
на меня смотрит Саныч. Веселый и
злой, стоит, прислонившись к стене. С
копьем, в тени узкого горного ущелья,
отделяющего сумрак от света,
потомок Геракла в сорок третьем
колене, вечно на страже. За его спиной
мгла, глубокая, пронизанная почти
невидимыми серебристыми нитями, в
бешеных переплетениях, которых
угадываются смутные фигуры. Их
много. И они...»

17.

Юрий Иванов
«Мы шли под грохот канонады»
«Воина. Столько лет прошло, и не
пора ли нам забыть о ней? Не хватит
ли ворошить память и без конца
вспоминать всех кто погиб, кого нет
рядом с нами?.. Нет! Забыть - это
значит отступить в борьбе против
тех, кто мечтает о реванше, о новой
войне: фашизм живуч, и мы всегда
должны помнить об этом».

18.

Тамара Цинберг
«Седьмая симфония»
«Рёв понемногу утих. Катя стояла
среди железных ферм, крепко прижимая
к себе ребёнка. Сползшее одеяло
освободило ему руки, и он, всё ещё с
ужасом глядя вверх, обнимал её за
шею. — Ну, чего ты боишься, какой
дурак! Он ведь нас и не заметил, —
переводя дыхание,
покровительственно проговорила
Катя. Волоча одеяло за собой, она
выбралась наконец из этой железной
паутины и быстро побежала, уже по
ту сторону баррикады,
к высокому дому напротив.»

19.

Юрий Яковлев «Как Серёжа на
войну ходил»
«Постепенно Серёжа привык к
военному обмундированию. Сапоги
стали легче, а воротник гимнастёрки
уже не тёр шею. А когда он надевал
пилотку, то звёздочка оказывалась
точно над переносицей, как и
положено»

20.

Валерий Мусаханов
«За дальним поворотом»
«Через неделю Федя уже позволил нам
делать повороты. Это, конечно, было
потрудней, чем ехать по прямой. Ведь
прямо машина идёт сама, можно даже за
руль не держать, а чтобы сделать
поворот, нужно рассчитать, хватит ли
места, не очень ли большая скорость. Так
мы учились ездить на автомобиле»