Живой голос стихов о войне той расскажет…

1. Живой голос стихов о войне той расскажет…

Июнь. Россия. Воскресенье.
Страна на грани: быть не быть…
И это жуткое мгновенье
Нам никогда не позабыть…

2.

Губы
В. Туркин
Я помню те усталые вагоны.
Военный быт – до мелких мелочей...
На мальчике несмятые погоны
И гулы самых искренних речей.
И губы – ученические губы...
Так чист был их нетронутый овал.
Ни в роще, ни в подъезде, ни у клуба
Девчонок он ещё не целовал.
И время ни одной чертой упрямой
Не тронуло ещё его лица.
И знал он в жизни только губы мамы
Да – реже – губы жёсткие отца.
Звучала клятва...
Ветром доносило.
Окопный запах – им весь мир пропах...
И первая накапливалась сила
В мальчишеских доверчивых губах.
Их обожгло не поцелуем горьким.
Не сладким поцелуем в час луны.
А огоньком моршанским от махорки,
Полученной с ладони старшины.
...Когда упал он, встретив пулю злую,
Лицом к земле, губами шевеля, Нежней и бескорыстней поцелуя,
Наверное, не ведала Земля.

3.

В. Шефнер
22 июня
Не танцуйте сегодня, не пойте.
В предвечерний задумчивый час
Молчаливо у окон постойте,
Вспомяните погибших за нас.
Там, в толпе, средь любимых, влюблённых,
Средь весёлых и крепких ребят,
Чьи-то тени в пилотках зелёных
На окраины молча спешат.
Им нельзя задержаться, остаться –
Их берёт этот день навсегда,
На путях сортировочных станций
Им разлуку трубят поезда.
Окликать их и звать их – напрасно,
Не промолвят ни слова в ответ,
Но с улыбкою грустной и ясной
Поглядите им пристально вслед.

4.

Мальчик из блокады
И. Ринк
От голода не мог и плакать громко,
Ты этого не помнишь ничего,
Полуживым нашли тебя в обломках
Девчата из дружины ПВО.
И кто-то крикнул: «Девочки,
возьмёмте!»
И кто-то поднял бережно с земли.
Вложили в руку хлеба чёрствый
ломтик,
Закутали и в роту принесли.
Чуть поворчав на выдумку такую,
Их командир, хоть был он очень строг,
Тебя вписал солдатом в строевую,
Как говорят, на котловой паёк.
А девушки, придя со смены прямо,
Садились, окружив твою кровать,
И ты вновь обретённым словом
«мама»
Ещё не знал, кого из них назвать.

5.

Война
Людмила Миланич
В классе очень холодно,
На перо дышу,
Опускаю голову
И пишу, пишу.
Первое склонение —
Женский род на «а»,
Сразу, без сомнения,
Вывожу — «война».
Что всего существенней
Нынче для страны?
В падеже родительном:
Нет — чего?— «войны».
А за словом воющим —
Мама умерла...
И далекий бой еще,
Чтобы я жила.
Шлю «войне» проклятия,
Помню лишь «войну»...
Может, для примера мне
Выбрать «тишину»?
Но «войною» меряем
Нынче жизнь и смерть,
Получу «отлично» я —
Это тоже месть...
О «войне» тот горестный,
Гордый тот урок,
И его запомнила
Я на вечный срок.

6.

Мальчики
И. Карпов
Уходили мальчики – на плечах шинели,
Уходили мальчики – храбро песни пели,
Отступали мальчики пыльными степями,
Умирали мальчики, где – не знали сами...
Попадали мальчики в страшные бараки,
Догоняли мальчиков лютые собаки.
Убивали мальчиков за побег на месте,
Не продали мальчики совести и чести...
Не хотели мальчики поддаваться страху,
Поднимались мальчики по свистку в атаку.
В черный дым сражений, на броне покатой
Уезжали мальчики – стиснув автоматы.
Повидали мальчики – храбрые солдаты –
Волгу – в сорок первом,
Шпрее – в сорок пятом,
Показали мальчики за четыре года,
Кто такие мальчики нашего народа

7.

Горсточка русской земли
Были зори кровавые, ранние.
Словно ранены пулями в грудь...
Угоняли мальчишек в Германию,
Не давали на близких взглянуть.
Свозь луга и лощины туманные
Под конвоем мальчишек вели.
Но склонился один над поляною,
Взял он горсточку русской земли.
Через дымки, пожары, развалины
С ней прошёл он, и честен, и смел.
С этой горстью земли окровавленной
Выводили его на расстрел.
И последнею вспышкой расцвечена,
От родного порога вдали,
Поседела, как кудри разведчика,
Эта горсточка русской земли.
Б. Дубровин

8.

Сон
Дымятся трубы. Крематорий.
Освенцим. Я уже развеян.
Лечу над Родиной, которой
Я и такой, сожженный, верен.
Граница!
Родина. Смоленщина.
Ветряк. Речушка. Перевоз.
Седая сгорбленная женщина,
Полуослепшая от слез.
Ее морщины — словно шрамы.
Глаза с извечною мольбой.
Кричу, кричу ей: «Здравствуй, мама!
Я снова дома, я с тобой.
Вновь буду жить под отчей крышей
И никуда не пропадать...»
А мать меня совсем не слышит,
Меня не замечает мать.
Стоит, качается былинкой,
Концы платка прижав к плечу.
А я над нею пепелинкой
Летаю и кричу, кричу...
В. Пахомов

9.

Распятое детство
Мы пришли из распятого детства,
Где погибли отец или мать.
И досталась нам память в наследство,
Чтобы внукам её передать.
Мы пришли из бараков Освенцима,
Где в печах нас сжигали живьём.
До сих пор никому и не верится,
Что вернулись и даже живём…
Что вернулись, учились, любили.
Что страдали за чьи-то грехи…
И что Родину там не забыли,
Что работаем, пишем стихи.
Мы пришли из распятого детства.
Но ценили семью, мир и труд.
Что оставим мы внукам в наследство,
Наши дети пускай сберегут.
Л. Голодяевская

10.

Ю. Друнина
Ты должна!
Побледнев,
Стиснув зубы до хруста,
От родного окопа
Одна
Ты должна оторваться,
И бруствер
Проскочить под обстрелом
Должна.
Ты должна.
Хоть вернёшься едва ли,
Хоть «Не смей!»
Повторяет комбат.
Даже танки
(Они же из стали!)
В трёх шагах от окопа
Горят.
Ты должна.
Ведь нельзя притворяться
Перед собой,
Что не слышишь в ночи,
Как почти безнадёжно
«Сестрица!»
Кто-то там,
Под обстрелом, кричит...

11.

К. Симонов
Слава
За пять минут уж снегом талым
Шинель запорошилась вся.
Он на земле лежит, усталым
Движеньем руку занеся.
Он мёртв. Его никто не знает.
Но мы ещё на полпути,
И слава мёртвых окрыляет
Тех, кто вперёд решил идти.
В нас есть суровая свобода:
На слёзы обрекая мать,
Бессмертье своего народа
Своею смертью покупать.

12.

С. Гудзенко
Перед атакой
Когда на смерть идут,– поют,
а перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою –
час ожидания атаки
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв – и умирает друг.
И, значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черёд,
За мной одним идёт охота.
Ракеты просит небосвод
и вмёрзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв – и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать.
И нас ведёт через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был коротким.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь
чужую.

13.

Ю. Левитанский
Ну что с того, что я там был. Я был давно, я всё забыл.
Не помню дней, не помню дат. И тех форсированных рек.
Я неопознанный солдат. Я рядовой, я имярек.
Я меткой пули недолёт. Я лёд кровавый в январе.
Я крепко впаян в этот лёд. Я в нём как мушка в янтаре.
Ну что с того, что я там был. Я всё забыл. Я всё избыл.
Не помню дат, не помню дней, названий вспомнить не
могу.
Я топот загнанных коней. Я хриплый окрик на бегу.
Я миг непрожитого дня, я бой на дальнем рубеже.
Я пламя вечного огня, и пламя гильзы в блиндаже.
Ну что с того, что я там был. В том грозном быть или не
быть.
Я это всё почти забыл, я это всё хочу забыть.
Я не участвую в войне, война участвует во мне.
И пламя вечного огня горит на скулах у меня.
Уже меня не исключить из этих лет, из той войны.
Уже меня не излечить от тех снегов, от той зимы.
И с той зимой, и с той землёй, уже меня не разлучить.
До тех снегов, где вам уже моих следов не различить.

14.

Ю. Друнина
Бинты
Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый,
А я должна приросшие бинты
С него сорвать одним движеньем смелым.
Одним движеньем – так учили нас.
Одним движеньем – только в этом жалость...
Но встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
На бинт я щедро перекись лила,
Стараясь отмочить его без боли.
А фельдшерица становилась зла
И повторяла: «Горе мне с тобою!
Так с каждым церемониться – беда.
Да и ему лишь прибавляешь муки».
Но раненые метили всегда
Попасть в мои медлительные руки.
Не надо рвать приросшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Я это поняла, поймёшь и ты...
Как жалко, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться в школе!

15. Спасибо за просмотр!