Сборник народно-авторских сказок для детей от 2-х до 6-ти лет

1. Сборник народно – авторских сказок

Для детей от 2-х до 6-ти лет

2. Страничка для родителей

СТРАНИЧКА ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
Здравствуйте, уважаемые взрослые! Мы знаем, что многие дети очень чувствительно
относятся к жестоким моментам в сказках. Специально для таких детей мы подготовили
этот сборник. В нём нет жестоких моментов, но сохранён элемент обучения и мораль
сказок. То есть, дети не слушают про убийства, вспарывания брюха и т. д. но всё равно
учатся на ошибках героев.
Мы понимаем, что кому-то не понравится то, что мы «вмешиваемся» в народное
творчество. Возможно, кто-то считает, что мы не имеем на это права. Именно
поэтому, исправленные моменты в сказках выделены курсивом.
Приятного чтения!

3. Страничка для детей

СТРАНИЧКА ДЛЯ ДЕТЕЙ
Дорогой друг, в этом сборнике мы собрали все твои любимые сказки. Но чтобы ты не
расстраивался когда кто-то кого-то ест, мы их немножко переделали. Теперь никто
никого кушать не будет, и ты сможешь спокойно прочитать эти сказки!
Надеемся, что они тебе понравятся, поэтому, сядь поудобнее и скорее начинай читать
наши народно – авторские сказки!

4. Глупый волк

ГЛУПЫЙ ВОЛК
Жил-был волк, старый-престарый. Зубы у него приломались, глаза
плохо видят. Тяжело стало жить старому: хоть ложись да помирай.
Вот пошел волк в поле искать себе добычи и видит — пасется
жеребенок.
— Жеребенок, жеребенок, я тебя съем!
— Где тебе, старому, съесть меня! Да у тебя и зубов-то нет.
— А вот есть зубы!
— Покажи, коли не хвастаешь!
Волк и оскалил зубы:
— Смотри!
А жеребенок лягнул его изо всех сил по оскаленным зубам да и был
таков.

5.

Упал волк без памяти. Лежал, лежал, насилу очухался. Голод не тетка, побрел
он дальше.
Идет лесом, навстречу ему — портной. Веселый такой портной: песни поет и
аршином железным помахивает
Остановился волк посреди дороги:
— Портной, портной, я тебя съем!
Посмотрел портной на волка
— Ну, что ж делать! Так и быть, ешь. Дай только смеряю тебе брюхо: влезу ли
еще в тебя-то.
— Меряй, — говорит волк, — да поскорей, а то очень есть хочу.
Портной зашел сзади, да и убежал. Волк ждёт-ждёт, ждёт-ждёт… Оглянулся и
понял, что обманул его хитрый портной. Делать нечего, пошёл дальше.
Плетется волк, плетётся... Вдруг видит — пасется на горе большой козел.
— Козел, а козел! Я тебя съем!
— Ну что ж, коли тебе хочется. Только зачем понапрасну зубы
ломать, ты лучше стань под горой и разинь пасть пошире,

6.

а я с горы разбегусь — да прямо к тебе в рот.
Волк стал под горой, разинул пасть и ждет.
Козел разбежался с горы и ударил волка в лоб, тот с ног свалился. А козел и был таков.
Отлежался волк, встал и думает:
«Проглотил я козла или нет? Коли бы я съел козла, брюхо было бы полнехонько. Наверно, он
меня, бездельник, обманул».
Погоревал, погоревал и пошел опять искать себе добычи. Увидел под кустом
кота и говорит:
- Кот, кот, я тебя съем!
А кот посмотрел на него жалостливыми глазами и просит:
- Не ешь меня, серый волк! Лучше возьми меня к себе домой, я могу обед варить и мышей
ловить.
Подумал-подумал волк: «А и правда! Такой хозяйственный в доме пригодится!»
Взял он кота к себе домой и стали они жить поживать да добра наживать.

7. Васька-Муська

ВАСЬКА-МУСЬКА
В некотором царстве, некотором государстве, а именно в том, в котором мы живем, жилбыл помещик. У помещика был кот, звали его Васька-Муська.
Помещик любил Ваську-Муську, и кот свою кошачью работу работал хорошо — в хлебных
лабазах ловил крыс и мышей. Когда хозяин прогуливался, Васька-Муська мог нести во рту до
фунта весом гостинец из лавки домой, и крепко любил его за это помещик — двадцать лет
держал кота Ваську-Муську.
Но Васька-Муська стал старый, усы у него выпали, глаза у него стали худые, сила стала у него
мала, не может крыс ловить и мышей давить. Надоел помещику Васька-Муська, схватил его
помещик за загривок, выбросил на задворок и пнул ногой.
Побежал Васька-Муська и заплакал, стал думать, как жить до смерти, потом придумал:
«Давай-ка я стану музыкантом». Услышали крысы да мыши, рассмеялись, а Васька-Муська
нашёл гитару и начал играть. День и ночь играл. Выучился. Теперь Васька-Муська
известный музыкант в некотором царстве, в некотором государстве.

8. Как лиса волку шубу шила

КАК ЛИСА ВОЛКУ ШУБУ ШИЛА
Идет волк по лесу. Видит, дятел долбит дерево; он ему и говорит: «Вот ты, дятел, все долбишь и
долбишь, работаешь, работаешь, а хатки за свой век построить не можешь!» А дятел волку и
говорит: «А ты, волк, все крадёшь и крадёшь скот, а кожуха за свой век не сошьешь!» Подумал
волк, что дятел правильно ему говорит, приходит к лисе: «Лиса, сшей мне шубу. А я тебе принесу
овечек!»
Согласилась лиса.
Вот волк приносит лисе овец: одну, другую, третью, а шубы все нет. А лиса овечек и шерсть на
базаре продаст. Наконец волк и спрашивает: «Когда же, лиса, шуба готова будет?» А лиса
говорит: «Сегодня к вечеру шуба готова будет, надо только на обводы шерсти. Пойди к людскому
огороду, там лошадь стоит. Ты попроси у неё и принеси хвост и гриву на обводы!»
Пошел волк и видит лошадь. Подкрался к ней сзади и только хотел
отрезать гриву, но лошадь плюнула в него. Рассердился волк и ушёл.
Так и остался волк без шубы.

9. Как волк с лисой в курятник залезли (испанская)

КАК ВОЛК С ЛИСОЙ В КУРЯТНИК ЗАЛЕЗЛИ
(ИСПАНСКАЯ)
Повадилась лиса в курятник через дыру в стене лазить, да такую узкую, что едва
протискивалась. Поэтому остерегалась она больше двух кур за раз красть, а то за
пазуху сунет и в дыру не пролезет. Заметил хозяин курятника пропажу и говорит:
– Эта злодейка лиса всякий день двух кур таскает. Ну, попадись она мне!
А лиса как раз волка встретила, он ей и говорит:
– Откуда, кума лиса, в такую рань? Лиса ему:
– Откуда, кум волк? Да вот ходила за курятиной, тут неподалеку. Хочешь наесться до
отвала, пойдем со мной сегодня ночью.
– Я бы не прочь. Только ведь ты проведешь меня, как всегда, а?
– Что ты, кум! Даю слово, сегодня ночью ты запасёшься курятиной
так, что с места не сдвинешься. На том и сговорились. Как стемнело, пришел

10.

волк к лисьей норе:
– Эй, кума, выходи, пора! Эй, кума, выходи, пора! Вышла лиса, двинулись они к курятнику. По
дороге лиса говорит волку:
– Нам бы с тобой, кум, хозяину не попасться. Сделаем так: ты налови кур вволю, а я за дырой
послежу.
Подкрались к курятнику, лиса первой влезла, волк – за ней. Волк ловит кур и спрашивает:
–Ну что, кума, не идёт хозяин? А она ему:
–Не идет, лови спокойно!
Волк ловит-ловит, а потом опять:
-Ну что, кума, не идёт ли хозяин?
–А она в ответ:
–Не идёт. Пока все тихо.
Тут волк как принялся за кур, набил за пазуху до отвала. Долго ли, коротко, а хозяин услыхал, как
куры кудахчут, живо смекнул, в чем дело, запасся хорошей палкой – и в курятник. Лиса увидела
его, шасть в дыру и наутек. Волк было за ней, а с места сдвинуться не может - тяжело, хозяин его
палкой ударил. Понял волк, что лиса его обхитрила, сбросил кур и убежал домой.

11. Крошечка-хаврошечка

КРОШЕЧКА-ХАВРОШЕЧКА
Есть на свете люди хорошие, есть и похуже, а есть и такие, которые своего брата не стыдятся.
К таким-то и попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой, взяли ее эти люди,
выкормили и над работой заморили: она и ткет, она и прядет, она и прибирает, она и за всё
отвечает.
А были у ее хозяйки три дочери. Старшая звалась Одноглазка, средняя Двуглазка, а меньшая
- Триглазка.
Дочери только и знали, что у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них
работала: их и обшивала, для них и пряла, и ткала и слова доброго никогда не слыхала.
Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую коровку, ляжет к ней на
шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать:
— Коровушка-матушка! Меня бьют-журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрашнему
дню велено пять пудов напрясть, наткать, побелить и в трубы покатать.
А коровушка ей в ответ:
— Красная девица, влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь - все будет сработано.
Так и сбылось. Вылезет красная девица из ушка – всё готово: и наткано, и побелено, и в т

12.

трубы покатано.
Отнесёт она холсты к хозяйке. Та поглядит, покряхтит, спрячет в сундук, а ей ещё больше
работы задаст.
Хаврошечка опять придёт к коровушке, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое
возьмёт – принесёт хозяйке.
Вот хозяйка позвала свою дочь Одноглазку и говорит ей:
— Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая! Поди, догляди, кто сироте помогает: и ткёт, и прядёт,
и в трубы катает?
Пошла Одноглазка с Хаврошечкой в лес, пошла с нею в поле, забыла матушкино приказанье,
распеклась на солнышке, разлеглась на травушке. А Хаврошечка приговаривает:
— Спи, глазок, спи, глазок!
Глазок и заснул. Пока Одноглазка спала, коровушка всё наткала и побелила.
Ничего хозяйка не дозналась, послала вторую дочь - Двуглазку.

13.

— Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая! Поди, догляди, кто сироте помогает? Двуглазка
тоже на солнышке распеклась и на травушке разлеглась, материно приказанье забыла и
глазки смежила. А Хаврошечка баюкает:
— Спи, глазок, спи, другой!
Коровушка наткала, побелила, в трубы покатала, а Двуглазка всё ещё спала.
Старуха рассердилась, на третий день послала Триглазку, а сироте ещё больше работы дала.
И Триглазка, как её старшие сёстры, попрыгала-попрыгала, на солнышке разморилась и на
травушку упала. Хаврошечка поёт:
— Спи, глазок, спи, другой! – а о третьем глазке и забыла.
Два глаза у Триглазки заснули, а третий глядит и всё видит: как красная девица в одно ушко
влезла, в другое вылезла и готовые холсты подобрала.
Триглазка вернулась домой и матери всё рассказала; старуха обрадовалась, на другой же
день пришла к мужу:
— Режь рябую корову!
Старик так, сяк:

14.

— Что ты, старуха, в уме ли? Корова молодая, хорошая!
— Режь, да и только!
Наточил старик ножик…
Побежала Хаврошечка к коровушке:
— Коровушка-матушка! Тебя резать хотят.
— А ты, красная девица, моего мяса не ешь, косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их
схорони и никогда меня не забывай, каждое утро косточки водою поливай.
Но Крошечке-Хаврошечке жаль стало коровы. Дождалась она пока ночь наступит, взяла
коровушку и повела подальше от дома. Ведёт-ведёт, ведёт-ведёт, уж светать стало, а
конца дороге не видно. Совсем выбилась из сил Хаврошечка, вдруг видит – терем стоит.
Зашла она внутрь, смотрит - нет никого. Оставила Хаврошечка корову на улице отдыхать –
травку жевать, а сама спать легла.
Долго ли, коротко ли, вернулся домой хозяин. Удивился: «Откуда такая девица-красавица у
него дома взялась»? Понравилась ему Крошечка-Хаврошечка, разбудил он её, поцеловал и
предложил замуж за него выйти. Обрадовалась Хаврошечка, иуехали они далеко-далеко.
Корова им до сих пор молоко даёт, а у старой мачехи остались лишь три ленивые дочки.

15. Лихо одноглазое

ЛИХО ОДНОГЛАЗОЕ
Жил кузнец припеваючи, никакого лиха не знал.
- Что это, - говорит кузнец, - никакого я лиха на веку своем в глаза не видал! Хоть посмотрел
бы, какое там такое лихо на свете.
Вот и пошел кузнец лиха искать. Шел, шел, зашел в дремучий лес; ночь близко, а ночевать
негде и есть хочется. Смотрит по сторонам и видит: неподалеку стоит большущая изба.
Постучал - никто не отзывается; отворил дверь, вошел - пусто, нехорошо! Забрался кузнец на
печь и лег спать не ужинавши.
Стал было уже засыпать кузнец, как дверь отворилась, и вошло в избу целое стадо баранов, а
за ними Лихо - баба огромная, страшная, об одном глазе. Понюхало Лихо по сторонам и
говорит:
- Э, да у меня, никак, гости; будет мне, Лиху, что позавтракать: давненько я человеческого мяса
не едало.

16.

Вздуло Лихо лучину и стащило кузнеца с печи, словно ребенка малого.
- Добро пожаловать, нежданный гость! Спасибо, что забрел; чай, ты проголодался и отощал, и щупает Лихо кузнеца, жирен ли, а у того от страха все животики подвело.
- Ну, нечего делать, давай сперва поужинаем, - говорит Лихо; принесло большое беремя
дров, затопило печь, зарезало барана, убрало и изжарило.
Сели ужинать. Лихо по четверти барана за раз в рот кладет, а кузнецу кусок в горло не идет,
даром что целый день ничего не ел. Спрашивает Лихо у кузнеца:
- Кто ты таков, добрый человек?
- Кузнец.
- А что умеешь ковать?
- Да все умею.
- Скуй мне глаз!

17.

- Изволь, - говорит кузнец, - да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты
не дашься: я бы тебе вковал глаз.
Лихо принесло две веревки - одну толстую, а другую потоньше. Кузнец взял веревку
потоньше, связал Лихо, да и говорит:
- А ну-ка, бабушка, повернись! Повернулось Лихо и разорвало веревку. Вот кузнец
взял уже толстую веревку, скрутил бабушку хорошенько.
- А ну-ка теперь повернись!
Повернулось Лихо и не разорвало веревок.
Тогда кузнец нашёл в избе тяжёлую палку. Изловчился и ударил Лихо по спине.
Повернулось Лихо, разорвало все веревки, вскочило как бешеное, село на порог и
крикнуло:
- Хорошо же, злодей! Теперь ты не уйдешь от меня.
Пуще прежнего испугался кузнец, сидит в углу ни жив ни мертв; так всю ночку и
просидел - даром что спать хотелось. Поутру стало Лихо выпускать баранов на
пашню, да все по одному:

18.

пощупает, точно ли баран, хватит за спину да и выкинет за двери. Кузнец вывернул свой
тулуп шерстью вверх, надел в рукава и пошел на четвереньках. Лихо пощупало: чует - баран,
схватило кузнеца за спину да и выкинуло из избы.
Вскочил кузнец, перекрестился и давай бог ноги. Прибежал домой; знакомые его
спрашивают:
- Отчего это ты поседел?
- У Лиха переночевал, - говорит кузнец, - знаю я теперь, что такое лихо: и есть
хочется,
да не ешь, и спать хочется, да не спишь.

19. Терёшечка

ТЕРЁШЕЧКА
У старика со старухой не было детей. Век прожили, а детей не нажили.
Вот сделали они колодочку, завернули ее в пеленочку, стали качать да прибаюкивать:
— Спи-тко, усни, дитя Терёшечка, —
Все ласточки спят,
И касатки спят,
И куницы спят,
И лисицы спят,
Нашему Терешечке
Спать велят!
Качали так, качали да прибаюкивали, и вместо колодочки стал расти сыночек Терёшечка
— настоящая ягодка.

20.

Мальчик рос-подрастал, в разум приходил. Старик сделал ему челнок, выкрасил его белой
краской, а весельцы — красной.
Вот Терешечка сел в челнок и говорит:
— Челнок, челнок, плыви далече.
Челнок, челнок, плыви далече.
Челнок и поплыл далеко-далеко. Терешечка стал рыбку ловить, а мать ему молочко и
творожок стала носить.
Придет на берег и зовет:
— Терёшечка, мой сыночек,
Приплынь, приплынь на бережочек,
Я тебе есть-пить принесла.
Терешечка издалека услышит матушкин голос и подплывет к бережку.
Мать возьмет рыбку, накормит, напоит Терешечку, переменит ему
рубашечку и поясок и отпустит опять ловить рыбку.

21.

Узнала про то ведьма. Пришла на бережок и зовет страшным голосом:
— Терёшечка, мой сыночек,
Приплынь, приплынь на бережочек,
Я тебе есть-пить принесла.
Терешечка распознал, что не матушкин это голос, и говорит:
— Челнок, челнок, плыви далече.
То не матушка меня зовет.
Тогда ведьма побежала в кузницу и велит кузнецу перековать себе горло,
чтобы голос стал как у Терешечкиной матери.
Кузнец перековал ей горло. Ведьма опять пришла на бережок и запела
голосом точь-в-точь родимой матушки:
— Терёшечка, мой сыночек,
Приплынь, приплынь на бережочек,
Я тебе есть-пить принесла.
Терёшечка обознался и подплыл к бережку. Ведьма его схватила, в мешок
посадила и побежала.

22.

Принесла его в избушку на курьих ножках и велит своей дочери Алёнке заставить
Терёшечку огород пахать.
А сама опять пошла на раздобытки.
Вот Аленка взяла лопату и говорит Терешечке:
— Бери лопату.
Он взял лопату, да так, что чуть не падает.
А она ему:
— Не так взял.
— Да я не умею — покажи как...
— А как мать берёт, как отец берёт, так и ты бери.
— А ты возьми сама да поучи меня.
Алёнка взяла лопату, а Терешечка ее в навозную яму толкнул и веточками присыпал.
Сам на дуб залез.
Прибежала ведьма, стала дочь свою звать:
— Алёнушка, доченька, почему огород не вскопан?
А Терешечка ей с дуба отвечает:
— Алёнушка – доченька в компостной яме лежит-отдыхает.

23.

А ведьма:
— Не листья ли это шумят?
И сама — опять:
— Алёнушка, доченька, почему огород не вскопан?
А Терёшечка все свое:
— Алёнушка – доченька в навозной яме лежит – отдыхает.
Ведьма глянула и увидела его на высоком дубу. Побежала, дочь освободила, а
после кинулась грызть дуб. Грызла, грызла — два передних зуба выломала,
побежала в кузницу:
— Кузнец, кузнец! Скуй мне два железных зуба.
Кузнец сковал ей два зуба.
Вернулась ведьма и стала опять грызть дуб. Грызла, грызла и выломала два
нижних зуба. Побежала к кузнецу:
— Кузнец, кузнец! Скуй мне еще два железных зуба.
Кузнец сковал ей еще два зуба.
Вернулась ведьма и опять стала грызть дуб. Грызет — только щепки летят.
А дуб уже трещит, шатается.
Что тут делать? Терешечка видит: летят гуси-лебеди.

24.

Он их просит:
— Гуси мои, лебедята!
Возьмите меня на крылья,
Унесите к батюшке, к матушке!
А гуси-лебеди отвечают:
— Га-га, за нами еще летят — поголоднее нас, они тебя возьмут.
А ведьма погрызет-погрызет, взглянет на Терёшечку, облизнется — и опять за дело...
Летит другое стадо. Терешечка просит...
— Гуси мои, лебедята!
Возьмите меня на крылья,
Унесите к батюшке, к матушке!
А гуси-лебеди отвечают:
— Га-га, за нами летит защипанный гусенок, он тебя возьмет-донесет.
А ведьме уже немного осталось. Вот-вот повалится дуб.
Летит защипанный гусенок. Терешечка его просит:

25.

— Гусь-лебедь ты мой! Возьми меня, посади на крылышки, унеси меня к батюшке,
к матушке.
Сжалился защипанный гусенок, посадил Терешечку на крылья, встрепенулся и
полетел, понес его домой.
Прилетели они к избе и сели на травке.
А старуха напекла блинов — поминать Терешечку — и говорит:
— Это тебе, старичок, блин, а это мне блин.
А Терешечка под окном:
— А мне блин?
Старуха услыхала и говорит:
— Погляди-ка, старичок, кто там просит блинок?
Старик вышел, увидел Терёшечку, привел к старухе — пошло обниманье!
А защипанного гусенка откормили, отпоили, на волю пустили, и стал он с тех пор
широко крыльями махать, впереди стада летать да Терешечку вспоминать.

26. Три поросёнка (английская)

Жили-были на свете три поросенка. Три брата. Все одинакового роста, кругленькие,
розовые, с одинаковыми веселыми хвостиками. Даже имена у них были похожи. Звали
поросят: Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф.
Все лето поросята кувыркались в зеленой траве, грелись на солнышке, нежились в лужах.
Но вот наступила осень.
- Пора нам подумать о зиме, - сказал как-то Наф-Наф своим братьям, проснувшись рано
утром. - Я весь дрожу от холода. Давайте построим дом и будем зимовать вместе под одной
теплой крышей.
Но его братья не хотели браться за работу.

27.

Успеется! До зимы еще далеко. Мы еще погуляем, - сказал Ниф-Ниф и
перекувырнулся через голову.
- Когда нужно будет, я сам построю себе дом, - сказал Нуф-Нуф и лег в лужу.
- Я тоже, - добавил Ниф-Ниф.
- Ну, как хотите. Тогда я буду один строить себе дом, - сказал Наф-Наф.
Ниф-Ниф и Нуф-Нуф не торопились. Они только и делали, что играли в свои
поросячьи игры, прыгали и кувыркались.
- Сегодня мы еще погуляем, - говорили они, - а завтра с утра возьмемся за дело.
Но и на следующий день они говорили то же самое.
С каждым днем становилось всё холоднее и холоднее. И только тогда, когда большая
лужа у дороги стала по утрам покрываться тоненькой корочкой льда, ленивые братья
взялись наконец за работу. Ниф-Ниф решил, что проще и скорее всего смастерить
дом из соломы. Ни с кем не посоветовавшись, он так и сделал. Уже к вечеру его
хижина была готова. Ниф-Ниф положил на крышу последнюю соломинку и, очень
довольный своим домиком, весело запел:

28.

Хоть полсвета обойдешь,
Обойдешь, обойдешь,
Лучше дома не найдешь,
Не найдешь, не найдешь!
Напевая эту песенку, он направился к Нуф-Нуфу. Нуф-Нуф невдалеке тоже
строил себе домик. Он старался скорее покончить с этим скучным и
неинтересным делом. Сначала, так же как и брат, он хотел построить себе
дом из соломы. Но потом решил, что в таком доме зимой будет очень
холодно. Дом будет прочнее и теплее, если его построить из веток и тонких
прутьев. Так он и сделал. Он вбил в землю колья, переплел их прутьями, на
крышу навалил сухих листьев, и к вечеру дом был готов. Нуф-Нуф с
гордостью обошел его несколько раз кругом и запел:

29.

У меня хороший дом,
Новый дом, прочный дом,
Мне не страшен дождь и гром,
Дождь и гром, дождь и гром!
Не успел он закончить песенку, как из-за куста выбежал Ниф-Ниф.
- Ну, вот и твой дом готов! - сказал Ниф-Ниф брату. - Я говорил, что мы быстро
справимся с этим делом! Теперь мы свободны и можем делать все, что нам
вздумается!
- Пойдем к Наф-Нафу и посмотрим, какой он себе выстроил дом! – сказал Нуф-Нуф. Что-то мы его давно не видели!
- Пойдем посмотрим! - согласился Ниф-Ниф.
Наф-Наф вот уже несколько дней был занят постройкой. Он натаскал камней,
намесил глины и теперь не спеша строил себе надежный, прочный дом, в котором
можно было бы укрыться от ветра, дождя и мороза. Он сделал в доме тяжелую
дубовую дверь с засовом, чтобы волк из соседнего леса не мог к нему забраться.

30.

Ниф-Ниф и Нуф-Нуф застали брата за работой.
- Что ты строишь? - в один голос закричали удивленные Ниф-Ниф и Нуф-Нуф. - Что
это, дом для поросенка или крепость?
- Дом поросенка должен быть крепостью! - спокойно ответил им Наф-Наф,
продолжая работать.
- Не собираешься ли ты с кем-нибудь воевать? - весело прохрюкал Ниф-Ниф и
подмигнул Нуф-Нуфу. И оба брата так развеселились, что их визг и хрюканье
разнеслись далеко по лужайке. А Наф-Наф как ни в чем не бывало продолжал
класть каменную стену своего дома, мурлыча себе под нос песенку:
Никакой на свете зверь,
Не ворвется в эту дверь
Хитрый, страшный, страшный зверь,
Не ворвется в эту дверь!
Я, конечно, всех умней,
Всех умней, всех умней!
Дом я строю из камней,
Из камней, из камней!

31.

- Это он про какого зверя? - спросил Ниф-Ниф у Нуф-Нуфа.
- Это ты про какого зверя? - спросил Нуф-Нуф у Наф-Нафа.
- Это я про волка! - ответил Наф-Наф и уложил еще один камень.
- Посмотрите, как он боится волка! - сказал Ниф-Ниф.
- Какие здесь могут быть волки? - сказал Ниф-Ниф.
- Никаких волков нет! Он просто трус! - добавил Нуф-Нуф.
И оба они начали приплясывать и петь:
Нам не страшен серый волк,
Серый волк, серый волк!
Где ты ходишь, глупый волк,
Старый волк, страшный волк?
Они хотели подразнить Наф-Нафа, но тот даже не обернулся.
- Пойдем, Нуф-Нуф, - сказал тогда Ниф-Ниф. - Нам тут нечего делать!
И два храбрых братца пошли гулять. По дороге они пели и плясали, а когда
вошли в лес, то так расшумелись, что разбудили волка, который спал под
сосной.

32.

- Что за шум? - недовольно проворчал злой и голодный волк и поскакал к тому месту,
откуда доносились визг и хрюканье двух маленьких, глупых поросят.
- Ну, какие тут могут быть волки! - говорил в это время Ниф-Ниф, который волков видел
только на картинках.
- Вот мы схватим его за нос, будет знать! - добавил Нуф-Нуф, который тоже никогда не
видел живого волка.
- Повалим, да еще свяжем, да еще ногой вот так, вот так! – расхвастался Ниф-Ниф.
И вдруг они увидели настоящего живого волка! Он стоял за большим деревом, и у него
был такой страшный вид, такие злые глаза и такая зубастая пасть, что у Ниф-Нифа и НуфНуфа по спинкам пробежал холодок и тонкие хвостики мелко-мелко задрожали. Бедные
поросята не могли даже пошевельнуться от страха.
Волк приготовился к прыжку, щелкнул зубами, моргнул правым глазом, но поросята вдруг
опомнились и, визжа на весь лес, бросились наутек. Никогда еще не приходилось им так
быстро бегать! Сверкая пятками и поднимая тучи пыли, они неслись каждый к своему
дому.

33.

Ниф-Ниф первый добежал до своей соломенной хижины и едва успел захлопнуть
дверь перед самым носом волка.
- Сейчас же отопри дверь! - прорычал волк. - А не то я ее выломаю!
- Нет, - прохрюкал Ниф-Ниф, - я не отопру!
За дверью было слышно дыхание страшного зверя.
- Сейчас же отопри дверь! - прорычал опять волк. - А не то я так дуну, что весь твой
дом разлетится!
Но Ниф-Ниф от страха ничего уже не мог ответить.
Тогда волк начал дуть: "Ф-ф-ф-у-у-у!" С крыши дома слетали соломинки, стены
дома тряслись. Волк еще раз глубоко вздохнул и дунул во второй раз: "Ф-ф-ф-у-уу!". Когда волк дунул в третий раз, дом разлетелся во все стороны, как будто на
него налетел ураган. Волк щелкнул зубами перед самым пятачком маленького
поросенка, но Ниф-Ниф ловко увернулся и бросился бежать. Через минуту он был
уже у двери Нуф-Нуфа.
Едва успели братья запереться, как услышали голос волка:
- Ну, теперь я съем вас обоих!
Ниф-Ниф и Нуф-Нуф испуганно поглядели друг на друга. Но волк очень устал и
потому решил пойти на хитрость.

34.

Я передумал! - сказал он так громко, чтобы его услышали в домике. – Я не буду есть
этих худосочных поросят! Я пойду домой!
- Ты слышал? - спросил Ниф-Ниф у Нуф-Нуфа. - Он сказал, что не будет нас есть! Мы
худосочные!
- Это очень хорошо! - сказал Нуф-Нуф и сразу перестал дрожать.
Братьям стало весело, и они запели как ни в чем не бывало:
Нам не страшен серый волк,
Серый волк, серый волк!
Где ты ходишь, глупый волк,
Старый волк, страшный волк?
А волк и не думал уходить. Он просто отошел в сторонку и притаился. Он с трудом
сдерживал себя, чтобы не расхохотаться.
- Как ловко я обманул двух глупых, маленьких поросят!
Когда поросята совсем успокоились, волк взял овечью шкуру и осторожно подкрался к
дому. У дверей он накрылся шкурой и тихо постучал.

35.

Ниф-Ниф и Нуф-Нуф очень испугались.
- Кто там? - спросили они, и у них снова затряслись хвостики.
- Это я, бедная маленькая овечка! - тонким, чужим голосом пропищал волк. - Пустите меня
переночевать, я отбилась от стада и очень-очень устала!
- Овечку можно пустить! - согласился Нуф-Нуф. - Овечка не волк!
Но когда поросята приоткрыли дверь, они увидели не овечку, а все того же зубастого волка.
Братья захлопнули дверь и изо всех сил налегли на нее, чтобы страшный зверь не смог к ним
ворваться.
Волк очень рассердился. Ему не удалось перехитрить поросят! Он сбросил с себя овечью
шкуру и зарычал:
- Ну, погодите же! От этого дома сейчас ничего не останется!
И он принялся дуть. Дом немного покосился. Волк дунул второй, потом третий, потом
четвертый раз. С крыши слетали листья, стены дрожали, но дом все еще стоял. И, только
когда волк дунул в пятый раз, дом зашатался и развалился. Одна только дверь некоторое
время еще стояла посреди развалин. В ужасе бросились поросята бежать. От страха у них
отнимались ноги, каждая щетинка дрожала, носы пересохли.

36.

Братья мчались к дому Наф-Нафа.
Волк нагонял их огромными скачками. Один раз он чуть не схватил Ниф-Нифа за заднюю
ножку, но тот вовремя отдернул ее и прибавил ходу.
Волк тоже поднажал. Он был уверен, что на этот раз поросята от него не убегут. Но ему
опять не повезло. Поросята быстро промчались мимо большой яблони, даже не задев
ее. А волк не успел свернуть и налетел на яблоню, которая осыпала его яблоками. Одно
твердое яблоко ударило его между глаз. Большая шишка вскочила у волка на лбу.
А Ниф-Ниф и Нуф-Нуф ни живы ни мертвы подбежали в это время к дому Наф-Нафа.
Брат впустил их в дом и быстро закрыл дверь на засов. Бедные поросята были так
напуганы, что ничего не могли сказать. Они молча бросились под кровать и там
притаились.
Наф-Наф сразу догадался, что за ними гнался волк. Но ему нечего было бояться в своем
каменном доме. Он быстро закрыл дверь на засов, сел на табуреточку и запел:

37.

Никакой на свете зверь,
Хитрый зверь, страшный зверь,
Не откроет эту дверь,
Эту дверь, эту дверь!
Но тут как раз постучали в дверь.
- Открывай без разговоров! - раздался грубый голос волка.
- Как бы не так! И не подумаем! - твердым голосом ответил Наф-Наф.
- Ах, так! Ну, держитесь! Теперь я съем всех троих!
- Попробуй! - ответил из-за двери Наф-Наф, даже не привстав со своей
табуреточки. Он знал, что ему и братьям нечего бояться в прочном каменном
доме. Тогда волк втянул в себя побольше воздуха и дунул, как только мог! Но,
сколько бы он ни дул, ни один даже самый маленький камень не сдвинулся с
места. Волк посинел от натуги. Дом стоял как крепость. Тогда волк стал трясти
дверь. Но дверь тоже не поддавалась. Волк стал от злости царапать когтями
стены дома и грызть камни, из которых они были сложены, но он только
обломал себе когти и испортил зубы. Тогда стал волк деревянную дверь
выламывать.

38.

Трясутся маленькие поросята, и тут, Наф-Наф увидел большое ружьё. Наконец,
выломал волк дверь, ворвался в домик и прямо на ружьё наткнулся. Испугался
волк, подумал, что это охотники пришли и стремглав из домика выскочил. Только
его и видели!
А три брата, три маленьких поросенка, глядели ему вслед и радовались, что они так
ловко проучили злого разбойника.
Никакой на свете зверь,
Не откроет эту дверь,
Хитрый, страшный, страшный зверь,
Не откроет эту дверь!
Хоть полсвета обойдешь,
Обойдешь, обойдешь,
Лучше дома не найдешь,
Не найдешь, не найдешь!
Волк из леса никогда,
Никогда, никогда
Не вернется к нам сюда,
К нам сюда, к нам сюда!
С этих пор братья стали жить вместе, под одной крышей.

39. Белая уточка

Один князь женился на прекрасной княжне и не успел еще на нее наглядеться, не
успел с нею наговориться, не успел ее наслушаться, а уж надо было им расставаться,
надо было ему ехать в дальний путь, покидать жену на чужих руках. Что делать!
Говорят, век обнявшись не просидеть.
Много плакала княгиня, много князь ее уговаривал, заповедовал не покидать высока
терема, не ходить на беседу, с дурными людьми не ватажиться, худых речей не
слушаться. Княгиня обещала все исполнить.
Князь уехал; она заперлась в своем покое и не выходит.
Долго ли, коротко ли, пришла к ней женщина, казалось — такая простая, сердечная!
— Что, — говорит, — ты скучаешь? Хоть бы на божий свет поглядела, хоть бы по
саду прошлась, тоску размыкала.
Долго княгиня отговаривалась, не хотела, наконец подумала: по саду походить не
беда, — и пошла.

40.

В саду разливалась ключевая хрустальная вода.
— Что, — говорит женщина, — день такой жаркий, солнце палит, а водица
студеная так и плещет, не искупаться ли нам здесь?
— Нет, нет, не хочу! — А там подумала: ведь искупаться не беда!
Скинула сарафанчик и прыгнула в воду. Только окунулась, женщина ударила ее
по спине:
— Плыви ты, — говорит, — белою уточкой!
И поплыла княгиня белою уточкой.
Ведьма тотчас нарядилась в ее платье, убралась, намалевалась и села ожидать
князя.
Только щенок вякнул, колокольчик звякнул, она уж бежит навстречу, бросилась к
князю, целует, милует. Он обрадовался, сам руки протянул и не распознал ее.
А белая уточка нанесла яичек, вывела деточек: двух хороших, а третьего —
заморышка; и деточки ее вышли — ребяточки.

41.

Она их вырастила, стали они по реченьке ходить, злату рыбку ловить, лоскутики сбирать,
кафтаники сшивать, да выскакивать на бережок, да поглядывать на лужок.
— Ох, не ходите туда, дети! — говорила мать.
Дети не слушали; нынче поиграют на травке, завтра побегают по муравке, дальше,
дальше — и забрались на княжий двор.
Ведьма чутьем их узнала, зубами заскрипела. Вот она позвала деточек, накормиланапоила и спать уложила, а там велела заклинания да порошки магические готовить,
навесить котлы, наточить ножи.
Легли два братца и заснули; а заморышка, чтоб не застудить, приказала им мать в
пазушке носить, — заморышек-то и не спит, все слышит, все видит.
Ночью пришла ведьма под дверь и спрашивает:
— Спите вы, детки, иль нет?
Заморышек отвечает:
— Мы спим — не спим, думу думаем, что хотят нас усыпити; заклинания готовят
ужасные, порошки высят магические!
— Не спят!
Ведьма ушла, походила-походила, опять под дверь:
— Спите, детки, или нет?

42.

Заморышек опять говорит то же:
— Мы спим — не спим, думу думаем, что хотят нас усыпити; заклинания готовят
ужасные, порошки высят магические!
«Что же это все один голос?» — подумала ведьма, отворила потихоньку дверь,
видит: оба брата спят крепким сном, тотчас обвела их рукой — и они заснули.
Поутру белая уточка зовет деток; детки нейдут. Зачуяло ее сердце, встрепенулась она и
полетела на княжий двор.
На княжьем дворе, белы как платочки, холодны как пласточки, лежали братцы
рядышком.
Кинулась она к ним, бросилась, крылышки распустила, деточек обхватила и
материнским голосом завопила:
— Кря, кря, мои деточки!
Кря, кря, голубяточки!
Я нуждой вас выхаживала,
Я слезой вас выпаивала,
Темну ночь недосыпала,
Сладок кус недоедала!

43.

— Жена, слышишь небывалое? Утка приговаривает.
— Это тебе чудится! Велите утку со двора прогнать!
Ее прогонят, она облетит да опять к деткам:
— Кря, кря, мои деточки!
Кря, кря, голубяточки!
Погубила вас ведьма старая,
Ведьма старая, змея лютая,
Змея лютая, подколодная;
Отняла у вас отца родного,
Отца родного — моего мужа,
Потопила нас в быстрой реченьке,
Обратила нас в белых уточек,
А сама живет — величается!

44.

«Эге!» — подумал князь и закричал:
— Поймайте мне белую уточку!
Бросились все, а белая уточка летает и никому не дается; выбежал князь сам, она к нему на
руки пала.
Взял он ее за крылышко и говорит:
— Стань белая береза у меня позади, а красная девица впереди!
Белая береза вытянулась у него позади, а красная девица стала впереди, и в красной
девице князь узнал свою молодую княгиню.
Тотчас поймали сороку, подвязали ей два пузырька, велели в один набрать воды живящей,
в другой — говорящей. Сорока слетала, принесла воды. Сбрызнули деток живящею водою
— они встрепенулись, сбрызнули говорящею — они заговорили.
И стала у князя целая семья, и стали все жить-поживать, добро наживать, худо забывать.
А ведьму они в темницу посадили.

45. Колобок

Жили-были старик со старухой.
Вот и говорит старик старухе:
— Поди-ка, старуха, по коробу поскреби, по сусеку помети, не наскребешь ли муки на
колобок.
Взяла старуха крылышко, по коробу поскребла, по сусеку помела и наскребла муки
горсти две.
Замесила муку на сметане, состряпала колобок, изжарила в масле и на окошко студить
положила.
Колобок полежал, полежал, взял да и покатился — с окна на лавку, с лавки на пол, пó
полу к двери, прыг через порог — да в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, со
двора за ворота, дальше и дальше.
Катится Колобок по дороге, навстречу ему Заяц:
— Колобок, Колобок, я тебя съем!
— Не ешь меня, Заяц, я тебе песенку спою:

46.

Я Колобок, Колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
От тебя, зайца, подавно уйду!
И покатился по дороге — только Заяц его и видел!
Катится Колобок, навстречу ему Волк:
— Колобок, Колобок, я тебя съем!
— Не ешь меня, Серый Волк, я тебе песенку спою:

47.

Я Колобок, Колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
Я от зайца ушел,
От тебя, волк, подавно уйду!
И покатился по дороге — только Волк его и видел!
Катится Колобок, навстречу ему Медведь:
— Колобок, Колобок, я тебя съем!
— Где тебе, косолапому, съесть меня!

48.

Я Колобок, Колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
Я от зайца ушел,
Я от волка ушел,
От тебя, медведь, подавно уйду!
И опять покатился — только Медведь его и видел!
Катится Колобок, навстречу ему Лиса:
— Колобок, Колобок, куда катишься?
— Качусь по дорожке.
— Колобок, Колобок, спой мне песенку!

49.

Колобок и запел:
Я Колобок, Колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
Я от зайца ушел,
Я от волка ушел,
От медведя ушел,
От тебя, лисы, нехитро уйти!
А Лиса говорит:
— Ах, песенка хороша, да слышу я плохо. Колобок, Колобок, сядь ко мне на
носок да спой еще разок, погромче.
Колобок вскочил Лисе на нос и запел погромче ту же песенку.
А Лиса его хвать! В мешок посадила и утащила себе домой. Теперь он у
неё живёт и всю тяжёлую работу выполняет.

50.

Хитрый угольщик
(чешская)
Пошел как-то угольщик в лес угли жечь и повстречал там медведя. Схватил медведь
угольщика и домой потащил. Дома говорит:
– Любезный угольщик, я тебя съем.
– Бедный я, бедный, – отвечает угольщик, — теперь мне не уйти. Позволь мне хоть
поработать напоследок! Вон табуретка твоя совсем прохудилась, дай-ка починю!
У угольщика была пила да молоток с гвоздями. И так он ловко ими работал, так ловко, что
медведю завидно стало. Не выдержал он и просит:
– Э-э-э, а научи меня так же!
–Научил бы я тебя, брат, – отвечает угольщик, – да не смею!
–Учи, не бойся! — проворчал медведь. Угольщик и скажи:
–Чтобы научиться, нужно мне твою пилу принести! Медведь кинулся, принёс пилу.
– Теперь научи меня!

51.

– С удовольствием, – отвечает угольщик, – братец, только для этого нужна печь и
горшки. И я, вишь, грязный: надо мне помыться, чтобы ты не побрезговал рядом
со мной работать!
– Ступай умойся! — разрешил медведь. Угольщик помылся; теперь ему утираться
нечем. Просит медведя:
– Дай вытереться о твою шкуру!
Медведь разрешил. Тут, в гости к медведю лиса с волком заглянули. Интересно им
стало, что такое медведь удумал. А медведь всё с пилой стоит да ворчит:
- Ну, учи давай!
- Нет, прежде чем пилой работать, научись-ка гвозди забивать! – И молоток
протягивает.
– Берегись, сватушка, – говорит медведю волк, – угольщик-то плут, нет ли здесь
ловушки.
Но медведь и ухом не повел, хочет скорее научиться, как человек трудиться. Стал
забивать гвозди, а угольщик неподалёку стоит, шепчет что-то. Шептал-шептал, а
медведь возьми и ударь себя молотком по лапе! Взвыл медведь.
Посмотрел-посмотрел на это волк и говорит: – Ведь говорил я тебе, сватушка,–
берегись угольщика, он – шельма продувная. Ты пока гвозди забивал, он, плут,
слова шептал волшебные. Проклятие, наверное, как бы он и меня не сглазил! Сказал это и давай бог ноги. И лиса вслед за ним. Медведь хотел было отомстить
обидчику, но того уже и след простыл!

52.

Посмотрел-посмотрел на это волк и говорит: – Ведь говорил я тебе, сватушка,–
берегись угольщика, он – шельма продувная. Ты пока гвозди забивал, он, плут,
слова шептал волшебные. Проклятие, наверное, как бы он и меня не сглазил! Сказал это и давай бог ноги. И лиса вслед за ним. Медведь хотел было отомстить
обидчику, но того уже и след простыл!

53.

Волк и семеро козлят
Жила-была коза с козлятами. Уходила коза в лес есть траву шелковую, пить
воду студеную. Как только уйдет - козлятки запрут избушку и сами никуда не
выходят. Воротится коза, постучится в дверь и запоет:
- Козлятушки, ребятушки!
Отопритеся, отворитеся!
Ваша мать пришла - молока принесла;
Бежит молоко по вымечку,
Из вымечка по копытечку,
Из копытечка во сыру землю!
Козлятки отопрут дверь и впустят мать. Она их покормит, напоит и опять
уйдет в лес, а козлята запрутся крепко-накрепко.
Волк подслушал, как поет коза. Вот раз коза ушла, волк побежал к избушке и
закричал толстым голосом:

54.

- Вы, детушки!
Вы, козлятушки!
Отопритеся,
Отворитеся,
Ваша мать пришла,
Молока принесла.
Полны копытцы водицы!
Козлята ему отвечают:
- Слышим, слышим - да не матушкин это голосок! Наша матушка поет тонюсеньким
голосом и не так причитает.
Волку делать нечего. Пошел он в кузницу и велел себе горло перековать, чтоб петь
тонюсеньким голосом. Кузнец ему горло перековал. Волк опять побежал к избушке и
спрятался за куст.
Вот приходит коза и стучится:

55.

- Козлятушки, ребятушки!
Отопритеся, отворитеся!
Ваша мать пришла - молока принесла;
Бежит молоко по вымечку,
Из вымечка по копытечку,
Из копытечка во сыру землю!
Козлята впустили мать и давай рассказывать, как приходил волк, хотел их
украсть.
Коза накормила, напоила козлят и строго-настрого наказала:
- Кто придет к избушечке, станет проситься толстым голосом да не переберет
всего, что я вам причитываю, - дверь не отворяйте, никого не впускайте.
Только ушла коза, волк опять шасть к избушке, постучался и начал
причитывать тонюсеньким голосом:

56.

- Козлятушки, ребятушки!
Отопритеся, отворитеся!
Ваша мать пришла - молока принесла;
Бежит молоко по вымечку,
Из вымечка по копытечку,
Из копытечка во сыру землю!
Козлята отворили дверь, волк кинулся в избу и всех козлят схватил.
Только один козленочек схоронился в печке.
Приходит коза; сколько ни звала, ни причитывала - никто ей не
отвечает. Видит - дверь отворена, вбежала в избушку - там нет
никого. Заглянула в печь и нашла одного козленочка.
Как узнала коза о своей беде, как села она на лавку - начала
горевать, горько плакать:
- Ох вы, детушки мои, козлятушки!
На что отпиралися-отворялися,
Злому волку доставалися?

57.

Делать нечего, пошла коза в лес. Идёт-идёт, вдруг слышит, как
козляточки её тонкими голосочками кричат. Побежала она к ним, увидела,
что волк ушёл куда-то да всех и вызволила.
С тех пор, козлята никогда больше дверь не открывали, пока в окошко не
поглядят.