Братья Бондаренко. Отчего смеялись лошади

1.

2.

Отчего
смеялись
лошади
Всю ночь на конюшне лошади ржали. Тоненько так, заливисто:
«И-го-го-го…»
И ногами: топ-топ-топ…
И конюх к ним приходил, и ветеринара вызывали — не помогло. Успокоятся будто
немножко, забудутся, но задрожит вдруг у какого-нибудь мерина нижняя губа, глянут
на него другие и:
«И-го-го-го…» — на всю деревню.
И ногами: топ-топ-топ…
«Не к добру это!» — решила бабушка Василиса.

3.

А Колька Грек сидел у себя на печке, грелся. Он-то знал, отчего лошади ржут…
Позвонил ему утром отец из городской больницы.
— Приезжай, — говорит, — вылечился.
Пришёл Грек к председателю колхоза. Дали ему лошадь — серого Кролика. Запряг
он его. Сена в сани положил. Тулуп взял, кнут. Поехал.
Выехал за деревню — оглянулся: не видит ли кто? — и давай нахлёстывать .
Километров десять отмахал Кролик без отдыха, а Грек знай хлещет его вдоль спины да
приговаривает:
— Торопись, Кролик, поторапливайся!
А Кролику уже и поторапливаться некуда: тяжело дышит. Пар над ним клубом ходит. А Грек всё
недоволен.
— Погоди, — говорит, — доедем до леса, вырежу шелыжину — запрыгаешь тогда! — И кнутом
его под брюхо, под брюхо.
Скачет Кролик, высоко ноги забрасывает. Старается. Вот и лес показался. Коренастый,
ветвистый, снегом запорошённый.

4.

• Соскочил Грек с саней, пошёл хворостину
отыскивать. А Кролик на дороге остался.

5.

Стоит, что-то думает, а на губах
улыбка — нежная такая,
лошадиная. Слышит:
возвращается Грек из лесу,
взял да и пошёл вперёд
потихоньку. Догонит, дескать.
• Хорошую Грек хворостину
выбрал, гибкую. Жикнешь по
воздуху — сама поёт.
• — Ну, — говорит, — держись
теперь. Я тебе покажу, как
бегать нужно.
• «Покажешь, покажешь», —
машет головой Кролик и
шире, шире шаг делает…

6.

• Кончился лес, поле началось. Надоело
Греку идти. Жикнул он хворостиной по
воздуху и побежал Кролика догонять. А
Кролик всхрапнул и тоже побежал.
Ровненько так, мягко: туп-топ, туп-топ.
• — Стой, стой! — закричал Грек.
• А Кролик вроде и не слышит. Бежит себе по
дороге, снежком похрупывает: хрип-храпхроп-хруп, хрип-храп-хроп-хруп.
• Устал Грек, остановился. Смотрит — ха! — и
Кролик остановился. Повернул голову,
оскалил зубы, смеётся.
• — Ну, — говорит Грек, — изловлю — задам
жару!..
• И начал к саням подкрадываться.
Осторожно так. Только Кролик не стал его
ждать. Взмахнул хвостом и — туп-топ, туптоп — зашагал дальше.

7.

• Так и шли они потихоньку — Кролик с санями впереди, а Грек с
хворостиной сзади. А солнце уже к вечеру клонилось, на закат
поглядывало. А тут ещё дорога разделилась. Одна вправо
пошла, другая — влево.
• Греку, значит, в город нужно — вправо, а Кролик повернул и
пошагал влево. Совсем в другую сторону. Остановился Грек.
• — Куда же ты меня ведёшь? — говорит. — Мне не туда надо
• Машет ему Кролик головой издали — понимаю, дескать,
понимаю — и улыбается.

8.

Горько стало Греку. Сорвался он с места и
бросился вперёд. Бежит. Глаза навыкате. Шапка
на затылок сползла. Бледный.
Игогокнул Кролик — и бежать. Догонял его Грек,
догонял — споткнулся, упал в снег. Заплакал.
— Пускай, — говорит, — тебя такого волки съедят!

9.

Поднялся и пошёл домой.
Прошёл с километр,
оглянулся и опять заплакал.
Идёт Кролик следом и
головой машет: шагай,
дескать, шагай,
поторапливайся.
Торопится Грек, слёзы варежкой
размазывает. А Кролик идёт,
идёт, остановится. Поднимет
голову и: «И-го-го!» — на всю
степь.
И снова идёт.
И так до самой деревни.

10.

А пришёл — лошадям
рассказал. Всей
конюшней смеяться
начали. Успокоятся
немножко, успокоятся и
снова:
• «И-го-го!»
И ногами: топ-топ-топ!

11.

12.

Внук старого Грома
За селом на холме
стояла старая ветряная
мельница. Давно она уже не
работала, и никто на ней не
жил. Но вот с некоторых пор
стала эта мельница как-то
странно поскрипывать. Вроде и
ветра нет, жара, а мельничные
крылья этак тихо: крип-скрип,
крип-скрип…
А на днях случилось такое, от
чего у бабушки Василисы ещё три
волоска на висках поседели.

13.

• Взяла она утром лукошко, посошок и
пошла в лес за клубникой. Идёт,
лукошком помахивает, посошком
постукивает — туп-топ, туп-топ…
• А идти нужно было мимо мельницы.
Поравнялась бабушка с ней и слышит:
мельничное крыло этак загадочно —
скрип-крип… И тут что-то тяжёлое —
джик! — мимо бабушкиного носа — и
шмяк об дорогу.
• Смотрит бабушка Василиса — вроде
пыль перед ней поднялась, и слышит
она будто голос какой-то:
• — Хе-хе! Испугалась, бабушка?
• И тут высунулась из пыли мордочка,
синяя-синяя, и улыбнулась.

14.

• Дрогнуло у бабушки
Василисы и выпало из
рук лукошко.
Повернулась бабушка и
прямиком, прямиком
через луг, спотыкаясь,
прибежала в село.
Рассказывает, губы
дрожат, руки дрожат —
а никто не верит.

15.

• А на чердаке мельницы
в это время дед Гром
бранил своего внука
Громёнка:
• — Опять на
мельничном крыле
катался, запинай тебя
воробей! Расшибёшься!
• — Не расшибусь,
дедушка, — храбро
ответил Громёнок, — я
ловкий! — И под носом
вытер.
• — Ловкий-то ловкий, а
вон бабушку напугал:
лукошко потеряла.

16.

• Снаружи вдруг потемнело и зашуршало по крыше:
• — Эй, дедушка, жив ли?
• Обернулся старик Гром и видит: ухватилась за мельничные
крылья Туча, заглядывает на чердак. Сама чёрная, а вокруг,
как огненные змеи, молнии извиваются.
• — О! — протянул дед. — А я думаю: что это у меня с самого
утра поясницу разламывает? К дождю, значит.
• — К дождю, дедушка, к дождю, — подтвердила Туча и
добавила: — Идём, погреми немножко. А то и воды во мне
много и молний, а погреметь некому.
• — Неможется мне, — ответил Гром, — стар становлюсь.
Хочешь, возьми внука. Он хоть и молод, а гремит здорово.

17.

• — Меня, дедушка! — Громёнок даже подпрыгнул от
радости — больно уж ему погреметь хотелось.
• — Тебя, — продолжал дед. — Да не безобразничай.
Бабушку вон напугал: потеряла лукошко.
• Посадила Туча Громёнка на спину, и поплыли они поля,
лес, село дождями поливать. Хорошо полили и
погремели на славу. В нашем селе давно такого резвого
грома не слышали.

18.

• Ну, а после дождя, как известно, грибов полон лес. Взяла бабушка
Василиса второе лукошко, что дедушка Матвей на досуге сплёл,
пошла в берёзовую рощу. Да не мимо мельницы, а окольной дорогой.
• Пришла в рощу, насобирала грибов, шагает по просеке, цветам
улыбается, солнышку. И вдруг слышит — зовёт её кто-то:
• — Бабушка, а бабушка…
• Оборачивается и глазам не верит: по просеке, покачиваясь, будто
несёт его кто, шагает к ней лукошко — то самое, что она у мельницы
выронила. Охнула бабушка Василиса, бросила грибы — и домой.
• Мчится по просеке, ног под собой не чует. А сердце — тук-тук, туктук… Дышать нечем бабушке. Остановиться хотела, оглянулась и
видит: бегут за ней оба лукошка и кричат:
• — Бабушка, обожди! Бабушка, обожди!

19.

Взвизгнула бабушка Василиса — и про старость забыла.
Прибежала в деревню, разевает рот, машет руками, а
сказать ничего не может.
А вечером вышла на крыльцо и видит: стоят её оба
лукошка на нижней ступеньке. Одно — с ягодами, другое — с
грибами.
«Нечистая сила донимает», — решила бабушка Василиса.
Перекрестила она трижды оба лукошка и закопала в огороде под
старой осиной.
А на мельнице Громёнок говорил деду:
— Ну вот, дедушка, понёс бабушке лукошко,
а она испугалась и второе бросила. Я догонял,
догонял — не догнал. Отнёс и на крылечко
поставил. Теперь, наверное, уже в избу
внесли, грибы жарят.

20.

• Беседа под кустиком

21.

Май был. Жара была. Сидели два зайца под кустиком,
беседу вели. У одного усы были рыжие, у другого —
чёрные. Рыжеусый говорил:
— Хорошо быть смелым! Идёшь ты по лесу — собаки
кругом, охотники, а ты идёшь и вытопываешь: атьдва!
ать-два!
— Да, — вздохнул Черноусый, — смелый — он как
воробей: ему везде дорога.
— Вот и я об этом говорю. Встретился ты на просеке с
лисой…
— Так уж и с лисой!
— Ну я к примеру говорю. Встретился ты с лисой. Щёлк,
щёлк она зубами — и к тебе, а ты ни с места. Вот и
подумает тут лиса, есть тебя или нет.
— Да уж, подумает! — подбоченился Черноусый.
А заяц с рыжими усами продолжал:
— И вообще, если правильно рассудить — некого бояться.
Взять волка хотя бы. Такой же он, как и мы. Только
ростом повыше да хвост подлиннее.
— Конечно, — подтвердил Черноусый. — Он даже трус.
Как увидит охотника — так в кусты.
— Вот и я об этом говорю. Нужно быть смелым. Смелость
— это… это красота! Смелость — это сила!

22.

Но тут за кустом
зашуршало. Рыжие усы
дрогнули, чёрные
опустились книзу — и
зайцев не стало.
А из-под кустика
выкатился маленький
ёжик, посмотрел вокруг,
понюхал воздух и сказал:
— Жарко!

23.

• Грозил

24.

Страх как любил капризничать медвежонок Ивашка. Уворует мать на деревне ягнёнка, принесёт к
берлоге, положит перед ним, скажет:
— Ешь, моя радость, поправляйся.
Сидит косолапая «радость» над ягнёнком, морщится.
— Не хочу, — говорит, — ягнёнка, давай мне гуся!
Идёт медведица гуся добывать. Единственный у неё сыночек Ивашка, и хочется ей, чтобы рос он у
неё без нужды и без горя.
Только рос Ивашка, как бельмо в глазу. Помыкал матерью. А дня три назад такую шутку выкинул.
Наловила мать раков в речке, несёт домой.
— Угощайся, — говорит, — соколик мой.
А «соколик» отвернулся, брови сдвинул:
— Я тебя с мёдом жду, а ты с раками пришла!
— Как же? — удивилась Медведица. — Ты же вчера сам раков просил!
— То было вчера, а сегодня мёду давай.

25.

• Горько стало Медведице. Целый
день она в речке воду меряла,
продрогла вся — и не угодила.
• Схватила она Ивашку за ухо — и
ну из стороны в сторону водить,
приговаривать:
• — Не измывайся над матерью,
не капризничай!
• А напоследок шлепка дала.
Отскочил от неё Ивашка,
кричит:
• — С голоду уморить хочешь?
Утоплюу-усь!

26.

А Медведица отвечает:
— Топись, леший косматый, топись! Я без
тебя хоть вздохну свободно.
Надрал Ивашка лыка, сел под берёзой, верёвку
вьёт, говорит:
— Мать, верёвку вью.

27.

А Медведица отвечает:
— Вей, вей, да покрепче — не оборвалась
чтоб.
Свил Ивашка верёвку, нашёл камень,
привязал к шее, говорит:
— Смотри, мать, камень привязал.
— Привязывай, сынок, привязывай, да
потуже — не отвязался чтоб.
Повернулся Ивашка и покосолапил к реке.
Верёвка длинная, камень по коленкам
колотит, а Ивашка шажки всё короче,
короче делает. Остановился у воды, кричит
через правое плечо:
— Смотри, мать, пришёл! Топиться буду!

28.

А Медведица сидит у берлоги, приговаривает:
— Топись, сынок, топись. Вода-то сегодня тёплая,
приятная.
Забрёл Ивашка по колени в воду, поднял над
головой камень, кричит:
— Смотри, мать, брошу камень — и не будет у
тебя Ивашки.
А Медведица отвечает:
— Бросай, сынок, бросай, не томи себя.
Осторожно опустил камень Ивашка. Нос под воду спрятал, сам весь
снаружи. И на мать украдкой поглядывает.

29.

Вскочила тогда Медведица, схватила Ивашку за загривок и ну в
речку окунать, приговаривать:
— Топись, леший косматый, топись!
Да вглубь его, вглубь тащит.
— Ой! Тону-у! — взревел Ивашка и — буль-буль-буль — пузыри
пустил.
Вынырнул, кричит:
— Ой, совсем утонул! — И — буль-буль-буль — опять пустил пузыри.
А Медведица знай окунает его. И так наокунала, что Ивашка еле до
берлоги добрался.

30.

Вынырнул, кричит:
— Ой, совсем
утонул!
— И — буль-буль-буль —
опять пустил
пузыри.
А Медведица знай
окунает его. И так
наокунала,
что Ивашка еле до
берлоги добрался.

31.

И что вы думаете?
С этого времени
всякая охота у него
топиться пропала и
капризничать
перестал.