Поэзия Сапфо и религия античного Лесбоса

1. Поэзия Сапфо и религия античного Лесбоса

2. Карта Греции

3. Остров Лесбос. Физическая карта

4. Сапфо и Алкей на афинском кратере начала V в. до н. э.

5.

6.

7. Сцена на симпосии. Афинская керамика V в. до н. э.

8. После игры на флейте приглашенные на симпосий девушки развлекали гостей

9. Гетеры на симпосии

10. Симпосий гетер (V в. до н. э.)

11. Древнейшие изображения Сапфо, наоборот, вызывают ассоциации с образом Музы. Это связывает Сапфо не только с Афродитой, но и с

Артемидой, которую сопровождали Музы

12. Муза на афинском белом лекифе

Изображение Музы
на белом лекифе
позволяет связать
традицию
представлять Сапфо
в образе Музы с тем
или иным родовым
или семейным
культом.

13. Муза на афинской вазе V в. до н. э.

14. Картины женского музицирования радикально отличаются от симпосиев. Здесь присутствует Эрос, но исключено вино

15. Сцены женской жизни разнообразны: одевание невесты на афинской вазе

16. Мы видим здесь и совместное музицирование, и подарки в шкатулке

17. Сцены омовения очень разнообразны

18. Древнейшее изображение женского хоровода. Аттическая гидрия V в до н. э.

19. Год рождения Сапфо в точности неизвестен

Словарь Суды (S 107) в
биографии подлинной,
лесбосской Сапфо, дочери
Скамандронима указывает:
«Она была (GEGONUIA) в 42-ю
Олимпиаду, когда был (HN)
Алкей, а также Стесихор и
Питтак…» (612\608 гг. до н. э.)
Эти слова можно
интерпретировать и как
«родилась» и как «процветала».
Согласно Страбону (Strab. XIII, II,
3), Сапфо именно «процветала»
вместе с Алкеем и Питтаком.
Поэтому у Суды, скорее всего,
речь идет о начале известности
Сапфо. У Евсевия «Сапфо и
Алкей прославляются как
поэты» относится к 1-му году 45
Олимпиады (Euseb. Chron. Ol.
45, 1) – 600/599 гг. до н. э.

20. Сапфо (собств. Псапфа –YAPFA) на рубеже VII/VI вв. до н. э. возглавляла в Митилене культовое содружество, посвященное Артемиде,

Афродите и Музам. Мирсил, сын
Клеанора, тиран Митилены, нуждается в поддержке Алиатта, царя Лидии, Алиатт, в свою
очередь, покровительствует Сапфо, которая в своих песнях и гимнах (эту поэзию греки
наывали «песенной» - мелос) воспевает Артемиду как богиню, обладающую чертами
Великой горной богини-матери – Кибелы, главной богини Лидии.
Златокудрому Фебу, которого Коева
Родила дочь от Зевса над тучами славного,
Артемида ответила клятвой великою:
«Головою твоею клянусь, вечно девою
По вершинам пустынных гор несмиренною
Звероловствовать буду, дай мне, отец».
Так сказала. Кивнул ей блаженных богов отец.
И охотницы-девы, оленеубийцы ей
Имя дали и боги и люди великое –
Разымающий Эрос над ней не склоняется….
Сапфо. Фр. 44а. Пер. В. Версаева, Т. Мякина
Как показывают надписи из храма
Артемиды на о. Делос, Сапфо здесь
имеет в виду эротический ритуал
мистерий Артемиды в Митилене, в ходе
которых жрицы Артемиды посвящали
девочку в женщины.

21. Песни Алкея, современника Сапфо, в сопоставлении с данными археологии помогают лучше понять синкретизм религиозного

мировоззрения лесбосцев. В
своих песнях Алкей живописует общелесбосское святилище Зевса, Эолийской
богини- «матери всего» и Диониса, где изгнанники нашли приют. Это святилище
часто отождествляют со святилищем Геры и Зевса в дер. Мессон.
Алкей говорит о «священном участке», который был
посвящен Эолийской богине, Гере и Зевсу (Алкей,
фр. 129)
В былые годы мужи лесбийские
На видном месте это святилище
Богам блаженным посвятили
И алтари возвели в ограде.
Здесь славят Зевса именем
Встречника,
Здесь нареклась богиня Эолии
Вселенской матерью, а третьим
Здесь Дионис Сыроядец чтится
С челом безрогим… (пер. М.
Гаспарова).
Большинство отождествляет, священный участок, о котором
идет речь, со святилищем в д. Мессон (центральный Лесбос).

22. В римскую эпоху Эолийской богиней (AEOLHIS QEA) именуется римская императрица Агриппина в надписях, связанных с празднеством в

честь Аполлона
и Артемиды Термийских. По-видимому,в эпоху Сапфо Эолийской богиней
называлась древняя островная богиня плодородия, которую отождествляли и с
Герой, и с Артемидой. Слева – колонны из храма Аполлона и Артемиды в
Клопеди, справа – святилище в Клопеди

23. Вновь обнаруженные в 2014 г. на античном папирусе III в. новые фрагменты Сапфо подтверждают текст Алкея и показывают, что

женским
хором, выступавшим на празднестве в честь Геры в дер. Мессон, могла
руководить и сама Сапфо.
Близко к мусополам пускай повеет
Благодать твоя, о царица Гера,
Празднество с молитвой цари Атриды
Здесь учредили.
Ратных подвигов – их у братьев много:
Илион сперва, а потом – на море.
Шли на Лесбос. К дому найти дорогу
Не удалось им.
Не призвали пока тебя и Зевса,
И Тионы сладкое ликом чадо.
Ныне праздник твой мы справляем,
Гера,
Издревле славный.
(Сапфо. Фр. 17. Пер. Т. Г. Мякина)

24. Другая богиня, которую на Лесбосе отождествляли с Эолийской богиней, - это Артемида. Артемида чтилась не только как богиня

охоты, но и как богиняродовспомогательница, богиня источников и богиня-защитница девушек. Храмы
Артемиды украшались колоннами с эолийской капителью (напоминающей
раскрывающийся цветок)

25. Артемида вместе с Аполлоном чтились В Митилене как божества подземного и телесного тепла, здоровья и плодородия

В честь Аполлона и Артемиды
Термийской (ARTEMIS
QERMIA) на Лесбосе
справлялось общелесбосской
празднество – Панегирей
Теплых ключей. Согласно
Гимерию, знатоку лесбосской
поэзии, Сапфо и Алкей
выступали там, прославляя
«богиню-деву» и
«плодородие» (QALHN).
Сапфо призывала своих
девушек особо чтить
«фиалкогрудых» (IOKOLPOI)
Муз этого фиалкового
источника Аполлона и
Артемиды.

26. В песне, написанной уже в старости для хора юных девочек, проходивших предсвадебное жреческое служение Артемиде, Сапфо

призывала их, в первую
очередь, любить не преходящие материальные и телесные удовольствия, но
дары, ниспосылаемые фиалкогрудыми Музами источника Артемиды
Дары прекрасные фиалкогрудых Муз, о дети,
Постигайте, звонкую, песнелюбивую лиру.
Была и я телом нежна, но морщинами старость
Оплела – из черного волос сделался белым.
Дыханье мое теперь тяжело, колени меня не
держат,
Те, что в танце раньше неслись с оленятами
вровень.
Оплакиваю все это я, но что я могу поделать?
Человеку стать не дано не стареющим. Эос
Розолокотная, говорят, была влюблена в Тифона,
Прочь бежала она с земли, его унося с собою.
Был он прекрасен, юн, но вот, время пришло и
старость
Взяла за плечи его, седого, бессмертной супруги
мужа.
Сапфо. Фр. 58. Пер. Т. Г. Мякина

27. Руины храма Артемиды Термии неподалеку от источника

28. Артемида в Митилене чтилась как богиня-воспитательница девушек и богиня-родовспомогательница

Артемида в Митилене
чтилась как богинявоспитательница
девушек и богиняродовспомогательница
Сапфо с юных лет была связана с
хоровым пением, ритуалами и
божествами брака:
…Мне родительница
Говорила, что в юности
Ее было красивым
Лентой пурпура кудри себе
стянуть,
И что был тот наряд хорош.
Но коль если у девушки
Кудри факела пламенней
Украшай их венками
Из весенних цветов… (Сапфо.
Фр. 98 а-b)
Плетение венков, согласно Сапфо, это удел юных и влюбленных. Это
часть наряда невесты либо жрицы.

29. Песни Сапфо изначально были связаны с различными этапами свадебного обряда, где увенчание венком и плетение венков для песен

хора было важнейшим занятием и развлечением девушек
Венком охвати, Дика моя
волны кудрей прекрасных.
Нарви для венка нежной
рукой свежих укропа веток.
Где много цветов, тешится там
сердце богов блаженных,
От тех же они, кто без венка,
прочь отвращают взоры.
Сапфо. Фр. 24b. Пер. В.
Вересаева

30. Хор, руководство которым Сапфо переняла от своей матери, это был, по-видимому хор девушек, проходивших предсвадебное служение

Хор, руководство которым Сапфо переняла от своей матери, это был, повидимому хор девушек, проходивших предсвадебное служение Артемиде. По
песням Сапфо мы можем реконструировать все этапы свадебного обряда в
Митилене, проиллюстрировав стихи рисунками на аттических вазах V в. до н. э.
Ср. одевание невесты и увенчание венком перед свадебным пиршеством.

31. Для омовения невесты предназначались особые сосуды. Воду для омовения (как в Митилене, так и в Афинах) брали из источника,

посвященного Артемиде

32. Омовение невесты. Аттическая амфора V в. до н. э.

33. В день свадьбы сваха после ритуального омовения одевала невесту и украшала венком. Отец невесты устраивал свадебный обед,

состоявший из сладких блюд. Вечером невеста
приезжала в дом жениха на свадебной колеснице. За колесницей шла толпа родственников
и славила в песне Гименея – мифического юношу и божество брака
Слава по Азии всей разнеслася бессмертная:
С Плакии вечно бегущей, из Фивы божественной,
Гектор с толпою друзей через море соленое
На кораблях Андромаху везет быстроглазую,
Нежную. С нею немало запястий из золота,
Пурпурных платьев и тканей узорчато вышитых,
Кости слоновой без счета и кубков серебряных».
Милый отец, услыхав, поднялся стремительно,
Вести дошли до друзей по широкому городу.
Мулов немедля в повозки красивоколесные
Трои сыны запрягли. На повозки народом всем
Жены взошли и прекраснолодыжные девушки.
Розно от прочих Приамовы дочери ехали.
Мужи коней подвели под ярмо колесничное –
Все молодые, прекрасные юноши….
САПФО. ФР. 44 (Пер. В. Вересаева).

34. Много песенных отрывков Сапфо было обнаружено на папирусах эллинистической и римской эпохи

Вместе с тем, нет оснований
считать, что свадебная поэзия
Сапфо каким-либо образом
выделялась античными
читателями из других ее
стихотворений. Наоборот,
античные издатели поэзии
Сапфо распределяли все ее
песни по IX книгам
исключительно сообразно
поэтическому метру. Это
значит, что большинство ее
песен имели общий
исполнительский контекст.
На фото: античный папирус,
содержащий часть свадебной
песни, где новобрачные
сравнивались с Гектором и
Андромахой (ее перевод был
приведен выше).

35. Хор Сапфо на свадьбе, в первую очередь, пел эпиталамии

После вступления в дом сваха
отводила невесту в свадебные покои
(QALAMOS). Затем туда входил
жених.
Эй, потолок поднимайте, О Гименей! –
Выше, плотники, выше!
О Гименей! –
Входит жених, подобный Арею,
Выше самых высоких мужей!
Сапфо. Фр. 111
Радуйся, о невеста!
Радуйся много, жених почтенный!
Сапфо. Фр. 117.
Славен будь, муж: до свадьбы,
столь для тебя желанной, дожил,
владеешь девой, столь для тебя
желанной. Сапфо. Фр. 112
На рис. Приготовления невесты к
встрече с женихом. Аттическая ваза

36. Предсвадебные мистерии Артемиды в Митилене

Песни Сапфо, связанные с брачными
обрядами, сохраняют связь и с
ритуалами, которые были
характерны именно для о. Лесбос.
Накануне свадьбы в рамках мистерий
Артемиды невеста приносила свою
девственность в дар Артемиде.
Жрица Артемиды при этом выступала
в образе бога Гермеса.
«Невинность моя, невинность моя,
Куда от меня уходишь?»
«Теперь никогда, теперь никогда
К тебе не вернусь обратно!»
Сапфо. Фр. 114
В колониях Митилены в Троаде
невесты перед свадьбой еще в III в.
до н. э. совершали омовение в р.
Скамандр: «Прими, о Скамандр, мое
девичество!»

37. Своих девушек Сапфо называет MOISOPOLOI (служители Муз), однако мусополом называется и Гермес в одном эпиграфическом гимне,

обнаруженном
в Писидии (Малая Азия). Ср. Sapph. Fr. 141, Fr. 150 Campbell, TAM III/1 35, A1. На
монете лесбосского г. Эреса, родного города Сапфо, датируемой III в. до н. э. с
одной стороны мы видим Сапфо (SAFFW) с искусственным фаллосом в руках, с
другой стороны – бога Гермеса.

38. По-видимому, девушки Сапфо в ходе мистерий Артемиды выступали в образе Гермеса, фаллического бога плодородия. Эта восточная

Артемида-Кибела вместе
с Гермесом впоследствии изображалась на митиленских монетах. См. Мякин Т. Г.
Сапфо и мистерии Артемиды в Митилене. Вестник НГУ, т. 15, №8. С. 25-37.

39. P. Oxy. 2291 относящийся к III в. н. э. содержит отрывки песен, связанных с мистериями Артемиды

Среди отрывков нескольких песен
выделяется гимн к Аполлону,
который должен явиться на
«оргии» (ORGIA), чтобы «воспеть
в гимне свою сестру» – Артемиду.
При этом девушки-невесты,
которые приносили богине в дар
свою девственность, назывались
OLISBODOKOI (букв.
«принимающие в себя
искусственный фаллос»). Во
фрагменте одной песни,
сохранившейся на P. Oxy. 2291,
«дочери Полианакта», как
OLISBODOKOI должны были
«сыграть на струнах свою песнь».
Сохранилось начало другой
песни, в которой Сапфо
обращается к одной из них (Фр.
155):
Добрый день, славная дочь
Полианакта!

40. Принесение невестой своей девственности в жертву Артемиде через соединение с ее жрицей, которая выступала в образе фаллического

бога
Гермеса, должно было обеспечить невесте благополучные роды.
Это жертвоприношение Артемиде, как
богине деторождения и земных
вод, осуществлялось в рамках
театрализованного ритуала: одна
из девушек изображала
«девичество» (PARQENIA),
которое навсегда покидало теперь
невесту. Другая девушка, в свою
очередь, изображала фаллического
бога Гермеса:
С амвросией там воду в кратере смешали,
Взял чашу Гермес черпать вино для
бессмертных.
И, кубки приняв, все возлиянья творили,
И благ жениху самых высоких желали.
Сапфо. Фр. 141. Пер. М. Гаспарова

41. Мистерии Артемиды в эпоху Сапфо предназначались только для невест из аристократических семейств

Только на свадьбе дочери
Полианакта (POLUANAX –
букв. «многовластитель»)
Гермес мог лично разливать
вино гостям, а поэтесса –
призывать за свадебный стол
самих Муз и Харит
Розолокотные,
Чистые – вы,
Дочери Зевсовы,
О Хариты, ко мне…
Фр. 53.
Нежных Харит я призову, Муз
пышнокудрых с ними…
Фр. 128
На фото – современное Сапфо
изображение Гермеса

42. На тот факт, что страдание неразделенной любви, которым проникнута лирика Сапфо, должно отсылать в том числе и к религиозному

обряду, в котором была занята поэтесса,
указывает рисунок на сицилийской вазе V в. до н. э., где изображена «несчастный Сапфо»
(SAPFW TALAS) с искусственным фаллосом в руках. Поэтессу здесь венчает своим
венком Эрос.

43. После уединения невесты с женихом в свадебном покое, один из друзей жениха становился перед дверью на страже (QURWROS)

Гости продолжали петь и веселиться,
осыпая «привратника» насмешками.
В семь сажен у привратника ноги,
На ступнях пятерные подошвы,
В двадцать рук их башмачники
шили.
Сапфо. Фр. 110
…Девушки всю ночь бы тебе во
славу
И темнокудрявой твоей невесте
Пели бы песни.
Встань, жених, не медли, ступай и
скликни
Молодых ровесников, и до света,
Словно соловьям, не смежит нам
очи
Сон мимолетный
Сапфо. Фр. 30. (пер. М. Гаспарова)

44. Остров Лесбос

45. Первая книга александрийского издания Сапфо

Согласно данным античных
грамматиков, первую книгу
александрийского издания Сапфо,
подготовленного филологами из
Александрийского Музея в III в. до
н. э. составляли песни, написанные
первой сапфической строфой.
Первая сапфическая строфа
состояла из 3 сапфических
одиннадцатисложных стихов и
одного Адония (стих получил
название по имени Адониса,
возлюбленного Афродиты). Фр. 56
P.Oxy 1231 доносит конец первой
книги (SAPFOUS A), указывая, что
она состояла из 1320 стихов. То есть,
приблизительно из 60-70 песен. Из
этого числа песен до нас дошло 45
фрагментов разной величины
(порой крупных), и только 2 песни
целиком. Тематика песен первой
книги в наибольшей степени
личная, но, вместе с тем, в
наибольшей степени религиозная.

46. Фрагменты папируса Оксиринхского папируса № 1231 (II в. до н. э.), содержащего заключительную часть первой книги песен Сапфо

47. Согласно Дионисию Галикарнасскому, первую книгу Сапфо открывал «Гимн к Афродите»

Гимн выстроен как каноническая
молитва. Как писала Э. Бернетт,
«Сначала божество как бы
«захватывается» посредством
эффективных манипуляций с его
именами, любимыми местами
обитания, а также посредством ссылок
на присущее божеству могущество…, Во
второй части молитвы в UPOMNHSIA
(напоминание) молящийся напоминает
божеству, почему оно обязано помочь
ему, указывая на совершенные
жертвоприношения, или же ссылаясь на
прежнее расположение, что могло
обеспечить более прочный успех…» (A.
Burnett. Three Archaic Poets. L. 1983. P.
247. Ср. молитву Хриса в Il. I, 37-43.
Особенностью гимна к Афродите Сапфо
является необычайно развернутое
напоминание. Оно занимает большую
часть гимна и является «центром
притяжения мотивных связей».
Зевса дочь, бессмертная Афродита,
Пестрый трон, злокозница, о, молю я,
Не терзай досадою, горьким горем,
Ты мою душу,
Но приди! О, если когда ты раньше,
Всю мою мольбу издалече слыша,
Той мольбе внимала, покинув отчий
Дом, приходила,
Колесницей правила золотою
И тебя несли по-над черной Геей
Трепетаньем крылышек частых птицы –
Чада эфира,
Тотчас были здесь! Ты же, о, благая,
Улыбалась мне несказанным ликом,
Вопрошала, что ж я опять страдаю,
Что зову снова.
И о чем молю, чтобы то свершилось,
Всей душой безумной? «Кого просить мне
Вновь вернуться к любви твоей? Кто, о Псапфа
Судит неправо?

48. POIKILOQRON’ AQANAT’ AFRODITA

«Пестротронная, бессмертная
Афродита» - с этих слов
начинается гимн. Сапфо
призывает богиню явиться перед
собой. Перед нами –
«призывающий» (клитический)
гимн. Менандр из Лаодикеи (III в.
н. э.) писал о таких гимнах:
«Призывающие гимны в поэзии
длиннее: ведь можно призывать
богов из многих мест… Сапфо
призывает Афродиту из Кипра,
Книда, Сирии и из многих других
мест. Не только богов, но и сами
места (откуда их призываешь)
можно расписать. Например, если
призываешь бога с рек, то
подробно описываешь воды и
высокие берега, буйные луга и
хороводы у рек…»

49. «Пестротронная, бессмертная Афродита» мчится на колеснице, которую влекут не «воробьи» (как в вульгарных переводах), а «птицы»

– STROUQOI, которые у Гомера и в
поэзии, современной Сапфо, обозначают тех птиц, по которым определяют волю богов при
гадании. Ср. Ил. II, 311. Греческое STROUQOS соотносимо с и. е. struq (колдовство).

50. POIKILOQRONOS AFRODITA – ПЕСТРОТРОННАЯ АФРОДИТА

Эпитет POIKILOQRONOS
«пестротронная» из всей
дошедшей до нас
древнегреческой литературы
встречается только у Сапфо в этом
гимне. Что он означает?
1. Этот эпитет может соотносится с
пышноукрашенным золотым
троном Афродиты в одном из
митиленских храмов. Ср.
«светлотронная»
(AGLAOQRONOS) Муза и
Афродита, а также
«прекраснотронная» Эос,
Афродита и Муза у Гомера,
Пиндара и Вакхилида (Hom. Il. VIII,
565, Hom. Od. IX, 48; Pind. Ol. XIII
96, Pind. Isthm. II, 4-5; Bacch. XVII,
124-125). В этом плане
сапфическую «пестротронную
Афродиту» можно соотнести и с
гомеровской «златотронной»
Герой, Артемидой или Эос (Hom.
Il. I, 611 и мн. др.).

51. POIKILOQRONOS может означать и «пестроузорная»

2. Эпитет может отсылать и к
растительному орнаменту, «пестрым
узорам» (QRONA POIKILA),
украшающим пеплос Афродиты (ср.
пеплос с пестрыми узорами, которые
вышивает на нем Андромаха: Il. XXII,
441). К такого рода «блистающим
узорам» может отсылать
AGLAOQRONOS
(блистательнотронная) у Вакхилида
(Bacch. XVII, 124-125). Об этом же
говорит и отрывок из гомеровской
поэмы «Киприи», где Хариты и Горы
облекают Афродиту в одежды,
которые они предварительно
«окрасили (=напитали) весенними
цветами» (Athen. XV, p. 682e Kaibel).
Согласно законам Солона, гетеры как
жрицы Афродиты в Афинах носили
«пестрое, украшенное цветами
платье».

52. POIKILOQRONOS может означать и «пестротравная»

3. Второй компонет сложного
эпитета (QRONOS) здесь
сближается с TA QRONA (цветы)
из Theocr. II, 59-60. Здесь в сцене
магического заговора, женщина с
тем, чтобы вернуть любимого
говорит служанке: «Взяв
магические цветы (QRONA),
подмажь ими косяк его дома». В
свою очередь, POIKILOS при
такой трактовке соотносят с
«вышитым пестрым поясом»
(IMANTA POIKILON) Афродиты,
в котором заключена магическая
привораживающая власть и
могущество Афродиты. Ведь
именно с помощью этого пояса,
который Афродита одалживает
Гере, последней удается в
«Илиаде» вновь увлечь Зевса на
свое ложе (Il. XIV, 215 и сл.).

53. POIKILOQRONOS может означать и «воздвигшая трон на пестрых шкурах»

4. В этом случае POIKILOS
соотносят с «пестрой пардовой
шкурой…» либо «пестрым оленем»
у Гомера (Il. X, 29-30; Il. XIX, 228).
Некую обоснованность такому
прочтению придает этимология Т.
Гамкрелидзе и Вяч. Иванова,
предложенная для POIKILOS
(связь с *p(h)ek(h)o (лат. pecus, ср.
русск. «пес»). Такая этимология не
поддерживается большинством
ученых, однако в пользу связи с
пестрыми шкурами (с акцентом на
«пестрый», а не на «шкура») может
свидетельствовать культ Великой
богини Кибелы в Митилене в эпоху
Сапфо. Кибелу изображали в свите
леопардов с пестрыми шкурами.
Храм Кибелы в Митилене процветал
именно в эпоху Сапфо и был
разрушен в VI в. до н. э.

54. Артемида-Кибела и Гермес на митиленской монете IV в. до н. э.

55. Все четыре истолкования приемлемы, но в контексте «Гимна к Афродите» POIKILOQRONOS следует соотносить с «золотой колесницей»

богини
(CRUSION ARMA)
«Золото» у Сапфо вообще
соотносится с миром богов и
бессмертием. Согласно схолиям к
Пиндару, Сапфо называла золото
«чадом Зевса» (DIOS PAIS O
CRUSOS: Schol. Pind. Pyth. IV, 410c),
ввиду того, что золото никогда «не
бывает запятнаным ржавчиной»
(KAQAREUEIN APO TOU IOU, Paus.
VIII 18,5). Золотая колесница у Гомера
– это колесница Геры, богини
плодородия и супруги Зевса (Il. V, 726730), в свите которой Горы – божества
хлебной нивы и созревающих
колосьев. Золотая колесница
Афродиты у Сапфо – это, вместе с
тем, метафора брака, обряд которого
включает принесение девичества в
жертву божеству. Ср. золотую
колесницу Медеи на вазе.

56. Крылатая богиня на крылатой колеснице – богиня вдвойне незримая. Италийская ваза середины V в. до н. э.

57. Афродиту в гимне Сапфо влекут магические птицы «по-над черной Геей» (PERI GAS MELAINAS)

«Бессмертная Афродита», равная у
Сапфо по своему могуществу самому
Зевсу (AQANATOS - обычный эпитет
Зевса у Гомера: Il. II, 741 etc.) летит на
волшебных и магических птицах «по
направлению к черной Гее» или «понад черной Геей» (PERI GAS
MELAINAS). Речь здесь не о «земной
поверхности» (CQWN), а о соединении
двух богинь. «Черная Гея» (GA
MELAINA) – это одушевленная,
обожествляемая стихия, плодоносная
Земля, которая приносит пшеницу и
ячмень (Od. XIX, 111-112), питает
«посеянных во множестве людей» (Od.
XI, 365), кормит «все влачащиеся
племена» (Alcm. Fr. 34). По Гесиоду,
земледелец-мужчина должен работать
«на земле» обнаженным – чтобы
плоды «созревали в пору» (Hes. Erga,
388-395). Речь у Сапфо идет о том, что
девушка должна ответить взаимностью
ее любви – пройти мистерии для того,
чтобы зачать. На рис. Богиня Гея на
афинской вазе VII в. до н. э.

58. Авторское «я» в «Гимне к Афродите» - подвластно Афродите, но присутствие Афродиты сообщает авторскому «я» власть над сердцем

любой девушки
Эта власть, однако, зиждится на том,
что, требуя от девушки пожертвовать
свою девственность ей (очевидно как
жрице Артемиды в рамках мистерий
Артемиды), Сапфо сознает себя в
качестве действующей сообразно
Правде (DIKA), которая у нее плетет
венки для девушки-невесты. Сапфо
имеет право требовать от девушки
покорности по закону. Афродита
обещает Сапфо:
От тебя бежит? - Так начнет гоняться.
Не берет даров? – Поспешит с
дарами.
Нет любви к тебе? – Так любовью
вспыхнет,
Хочет не хочет! (KOUK EQELOISA)
На рис. Афродита и Фаон

59. Афродита источает из себя Эротов. Аттическая ваза сер. V в. до н. э.

60. Гимн завершается пламенной мольбой к Афродите

Вновь приди ко мне,
и от этих тяжких
Мук меня избавь, то,
чему свершиться
Жажду всей душой, все сверши и в битве
Будь мне подмогой!
(SUMMACOS
ESSO)
Афродита – супруга Ареса,
бога войны, но сама она не
богиня войны. Перед нами,
скорее всего, метафора.

61. Сапфо молит Афродиту быть «союзницей» (SUMMACOS) в битве

Смысл выведения Афродиты в этом
гимне в качестве «союзницы в битве»
(буквально: «та, что вместе сражается»)
проясняется через сопоставление этого
места из «Гимна к Афродите» Сапфо с
Фр. 16 поэтессы, где читаем:
Тот для черной Геи прекрасным
войском (STROTON)
Видит конницу, а другой – пехоту,
Те – суда. По-моему ж, прекрасно
То, что ей любо (OTTW TIS ERATAI).
У Алкмана в гимне, который
спартанские девушки пели для
Артемиды Орфии, прекрасные Агидо и
Агесихора «сражаются» (MACONTAI)
своей красотой с остальными
девушками, «которые несут плуг для
Орфии» (Alcm. Fr. 3, 66-73), а другая
воспеваемая ими красивица «выступает
как словно с войском» (KATA
STRATON).

62. Фр. 16 Сапфо (по изданию Е.-М. Фогт и Д. Кэмпбелла)

Распространенный (ошибочный) русский
перевод первой строфы этого фрагмента
На земле на черной всего прекрасней
Те считают конницу, те пехоту,
Те – суда. По-моему ж, то прекрасно,
Что кому любо. Пер. В. Вересаева.
Ошибка в том, что предлог EPI с Вин.
Пад. может указывать на направление
движения, отвечая на вопросы «Для
чего? Куда? По отношению к чему?», но
никогда не указывает на
местоположение. Следовательно, EPI
GAN MELAINAN может означть только
«для черной Геи», имея в виду, скорее,
живое существо, а не земную
поверхность (CQON).

63. Правильный перевод позволяет понять Фр. 16 Сапфо лучше

Тот для черной Геи прекрасным войском
Видит конницу, а другой – пехоту,
Те – суда. По моему ж, прекрасно
То, что ей любо.
(Т. Мякин).
OI MEN IPPHWN STROTON OI DE PESDWN,
OI DE NAWN FAIS ’ EPI GAN MELAINAN
EMMENAI KALLISTON, EGW DE KHN ’ OTTW TIS ERATAI.
«Одни говорят, что для черной Геи наилучшим
является войско всадников, другие, - что
пехотинцев, третьи, - что кораблей, я же, что то
(войско), которое какая-либо (женщина) любит».
Ср. у Гесиода: «А над Геей они (Ериды) стоят две»
(EPI GAIAN EISI DUO, Hes. Op. 11-12).
Эти строки – мифологизирующий и
иронизирующий эвфемизм, где GA MELAINA мифологическое осмысление понятия «женщина».
Женщина – плодоносна как «черная Гея», и сама
выбирает «прекраснейшее войско» для себя. Еще
Гесиод просто называл женщину «пашней» (Hes.
Op. 388-395).

64. Сапфо подтверждает свою мысль примером Елены

Это просто, и пояснить мне надо
Это так: красою всех покоряя
Средь людей, Елена она и мужа,
Что наилучшим
Был, оставила, и бежала в Трою.
И отца, и мать, и дитя родное
Всех она забыла, гнала беглянку
Сила Киприды.
Сапфо оправдывает Елену, ставшую
причиной Троянской войны, ввиду
того, что именно за женщиной,
через которую проходит
божественная сила Афродиты,
остается право выбора, право
сказать мужчине «да» или «нет».
Елена стоит выше тех, кто упрекает
ее , потому что Елена – «далеко
превосходит всех людей красотою»
(POLU PERSKEQOISA KALLOS).
Впрочем, слов для осуждения Елены
не находит и Гомер.

65. Сапфо не просто оправдывает Елену, но примером Елены оправдывает Анакторию, которая покинула Сапфо

На память
Здесь моя приходит Анактория:
Скрылась далеко.
О, желала б я вновь ее увидеть!
Стан ее прелестный и блеск улыбки
Мне милее всех колесниц лидийских,
Пешей их битвы!
Сапфо, таким образом, вспоминает те
чувства, которые Анактория вызывала у
ней, когда Сапфо видела ее «прелестный
(в танце) стан» (ERATON TE BAMA) и
«блистательную улыбку на лике»
(AMARUCMA LAMPRON PROSWPW).
Сапфо любила Анакторию в момент
отправления ею ритуала мистерий
Артемиды. Сравнение с Еленой не
случайно. Согласно мифу, Елена – жрица
Артемиды. Ведь еще до своего первого
похищения (Тесеем) Елена в Спарте
«танцевала у алтаря Артемиды Орфии»
(Plut. Thes. XXI).
На рис. Елена и Афродита. Атт. ваза V в.

66. Сравнение девушек с Еленой, судя по фрагментам Сапфо, а также - по Гомеру и Феокриту, типично для песен обрядовых девичьих

хоров, связанных с культом
Артемиды, Афродиты и Геры (Od. IV, 569; Od. XV, 126; Theocr. XVIII, 36). При этом
Сапфо подчеркнуто принижает Гермиону – дочь Елены и Менелая, жену Ореста,
чьим сыном был Пенфил – родоначальник рода Пенфилидов, к которому Сапфо
испытывала неприязнь.
Пред собою только тебя увижу –
Мнится мне, о не Гермиона это,
Белокурой мне бы тебя Елене
Здесь уподобить
Было бы не стыдно, коль если смертных
Нам равнять с богинями. Знай же это:
Красота твоя мне от всех несчастий
Как исцеленье….
………………………………берегов росистых
…………………………………………………………..
………………………………всенощную творить
………………………………..

67. Сравнивая своих девушек с Еленой, Сапфо готовила себя к скорому расставанию с ними: девушки проходили служение Артемиде,

выходили замуж или
отправлялись в Лидию.
Показательна связь Сапфо с культом
Великой лидийской богини Кибелы,
которую в Митилене отождествляли с
Артемидой. Согласно Афинею, статуи
Муз в Митилене изображали с
лидийской самбикой в руках (Athen. IV,
80). Ученицами Сапфо были «лучшие
девушки из городов Ионии»,
подвластных лидийскому царю (Sapph.
Fr. 214 B fr.I). Многие из них затем
«входили в дом царя» в качестве его
наложниц либо занимались ритуальной
проституцией в рамках культа Кибелы
(ср. Sapph. Fr. 214 B, 14-18; Her. I, 93).
По Афинею, лидийцы «начали
насильничать, сводя женщин и девушек
прочих народов в место, названное по
этому делу Чистота» (AGNEWNA, Athen.
XII, 11, 17-18 Kaibel).

68. AGNA (Чистая) в приложении к Сапфо в стихах Алкея, как показал Бр. Джентили надо рассматривать именно в контексте культа богини

плодородия. Лексика фрагментов поэтической перебранки
лесбосских поэтов сближает их с ритуальной перебранкой девушек, участниц сапфического хора.
Аристотель в Rhet.1367а, 7–15 Bekker приводит
следующую поэтическую перебранку Алкея и Сапфо.
«Хочу сказать я, но мне препятствует
здесь стыд»,
«Будь цель прекрасна и высока твоя
Не будь позорным, что ты сказать хотел, –
Стыдясь, ты глаз не опустил бы,
Прямо сказал бы ты все, что хочешь»
Грамматик Гефестион добавляет, что Алкей
обращался к Сапфо (Alc. Fr. 384):
Сапфо фиалкокудрая, чистая (AGNA), с улыбкой
сладкой.
Приведеный поэтический диалог с необходимостью
рассматривается Аристотелем в первую очередь как
действительный и авторитетный «более известный
случай» (GNWRIMWTERON), призванный прояснить
для читателя либо слушателя некие близкие ему и
вполне реальные вещи либо ситуации, которые
«менее известны», и о которых мы можем лишь
догадываться, отталкиваясь от приведенного
примера с лесбосскими поэтами (Arist. Rhet., p. 1367a,
8–15, ср. Rhet., p. 1357a-b)

69. Неизвестный автор трактата «О стиле» (I в. до н. э.) дает живой образ сапфического хора

С его точки зрения, «Сапфо в
своих песнях нередко
насмехается» (SKWPTEI) и,
при этом, «больше на
обыденный, чем нежели на
поэтический манер, так, что эти
ее стихотворения скорее надо
проговаривать в диалоге
(DIALEGESQAI), чем нежели
петь, и пожалуй не переложить
их для хора (PROS TON
CORON) либо для пения под
лиру, разве только если не
будет это какой-то хор особо
искусный в вопросах и ответах»
(EIH COROS DIALEKTIKOS,
Ps.-Demetr. De eloc., 166).
Участницы женского хора.
Метопа из храма Геры в
Селинунте (VI в. до н. э.)

70. Срамные песенки обрядового хора

Именно «многорадостный хор»
(POLU]GAQHN CORON,
Sapph. Fr. 70, 10 Campbell)
упоминается Сапфо на тех же
самых фрагментах папируса II в.
н. э (P. Oxy. 1787, fr. 13), где в
приложении к известной
«сопернице» Сапфо Андромеде
(A]NDROMEDAN) читаем, что
«она (или он?) не унял(а)
наглости» (KORON OU
KATISCE, Sapph. Fr. 68(a), 8
Campbell (= P. Oxy. 1787 fr. 7)).
Следовательно, известный
рассказ Максима Тирского о
том, что Сапфо высмеивала
своих «соперниц в любовном
искусстве» (ANTITECNOI)
Андромеду и Горго, с
необходимостью должен
отсылать именно к срамным
песенкам обрядового хора
(Max. Tyr. 18. 9 (p. 230s. Hobein)

71. Эти песенки – ближайшая параллель песенному диалогу Сапфо и Алкея у Аристотеля

В дошедших до нас фрагментах
Горго или Андромеда обзывается
«деревенщиной…, которая отпускает
столу по-деревенски» (AGROIWTIN
EPEMMENA STOLAN, Sapph. Fr. 57,
1-2 Campbell). Она «не умеет
притянуть складку у лодыжек» (TWN
SFURWN, Sapph. Fr. 57, 3 Campbell).
При этом некая девушка
Плейстодика вместе с Гонгилой,
известной и по другим
диалогическим песням Сапфо,
именуется «супругой Горго» (T]HI
GORGOI SUNZUX, Sapph. Fr. 213, 6).
Ср. Sapph. Fr. 95, 4 Campbell).
Одновременно с этим и в той же
песне «супругой (SUNDUGOS)
Горго» объявляется «моя
Археанасса» (EMA ARCEANA[S]/A
κ, Sapph. Fr. 213, 2-3 Campbell).

72. Взаимное осмеивание женских хоров в Греции было частью ритуала богинь плодородия

В другом отрывке Сапфо заявляет: «я не
спущу того, что ты предпочла любовь
Пенфилеи» (FILO[TAT’] HLEO
PENQILHAN, Sapph. Fr. 71, 3 Campbell). В
третьем, – что «они (девушки? юноши?)
достаточно насытились Горго» (MALA DH
KEKORHMENOIS GORGWS, Sapph. Fr. 145
Campbell). В четвертом отрывке то ли о
Горго, то ли об Андромеде говорится, что
она «детолюбивее, чем Гелло» (GELLWS
PAIDOFILWTERA) - т. е. «любит»
девочек больше, чем Гелло – мифическая,
превратившаяся в злое божество круга
Артемиды девушка (PARQENOS), ночной
приход призрака которой на Лесбосе
предвещал для девочки добрачную
смерть ( Sapph. Fr. 178 Campbell)

73. Жрицы Артемиды, выполнявшие в мистериях Артемиды роль Гермеса, у Сапфо называются «супруги»

Однако в дошедшем до нас фрагменте
античных схолиев к Сапфо приведенное нами
выше словечко «супруга» (SUNDUGOS),
которое прилагалось к Горго в рамках
ритуальной перебранки, определяется как
«общее наименование» для нескольких (или
многих?) девушек из культового содружества
Сапфо (K]OINON GAR TO ONOM[A[, Sapph.
Fr. 213, 8-9 Campbell). Это позволяет увидеть в
термине SUNDUGOS (супруга) не просто
насмешку, но обыгрывание in sensu obscoeno
той ритуальной роли, которую исполняли эти
девушки в празднестве богиниродовспомогательницы.
Миф о Гермафродите, сыне Гермеса и
Афродиты, по-видимому, связан с
мифологией предсвадебных мистерий
Артемиды, где жрица Артемиды выступала в
образе Гермеса. Нимфа источника Салмакида,
одна из спутниц Артемиды, слилась с
Гермафродитом в одно двуполое существо
(Ov. Metam. IV, 285 etc.).

74. В срамных песенках обрядового хора могли принимать участие и мужчины

И если монохромная эолийская
керамика не доносит до нас сцен
лесбосской жизни VII-V вв. до н.
э., то богатая рисунками керамика
архаической Спарты позволяет
утверждать с уверенностью: в этих
празднествах Артемиды
участвовали и мужчины. Это дает
зримые основания предполагать,
что у Сапфо и в самом деле была
написанная для хора песня, где в
качестве одного из персонажей
выводился Алкей. Действительно,
как о чем-то самоочевидном,
оратор Гимерий, хорошо знавший
поэзию Алкея, говорил о том, что
Сапфо и Алкей выступали с
песнями на «панегирее» –
общелесбосском празднестве
Артемиды Термии и Аполлона
Термийского (Himer. Orat. 28, 4–
11, p. 128 Colonna).

75. Диалог Сапфо и Алкея – взят Аристотелем из песен обрядового хора во время празднеств Артемиды в Митилене

Очевидная близость процитированного
Аристотелем поэтического диалога к
ритуальным хорам Артемиды, тесно
связанным со свадебной обрядностью,
дает все основания увидеть в
аристотелевском диалоге Сапфо и Алкея
текст, который вошел в «Риторику»
только в середине 340-х гг. до н. э.,
вскоре после женитьбы Аристотеля, во
время его жизни с молодой женой в
Митилене. покинув Афины около 348–
347 гг. до н. э., философ прибыл в
малоазийский городок Атарней,
древнюю митиленскую колонию на
берегу Адрамиттийского залива. к тирану
Гермию, который тоже был учеником
Платона. Согласно Диогену Лаэртскому
(Diog. Laert. V, 3–4), здесь «Аристотель,
как говорят, влюбился в одну наложницу
(PALLAKIDOS) Гермия». Эту
наложницу тирана (по другой версии –
удочеренную племянницу, возможно,
впрочем, – что и то, и другое) звали
PUQIAS – Пифиада.

76. Совместную жизнь Аристотель и Пифиада начали в Митилене, где они прожили несколько лет

После того как Гермий «уступил» ее
Аристотелю (либо – «дал согласие на
брак»?), философ «женился на ней и
высоко почитал ее, радуясь своей женке
(GUNAIWI), как словно афиняне
Элевсинской Деметре (DHMHTRI, Diog.
Laert. V, 4)».
Эти слова Диогена Лаэртского о том, что
Аристотель, радуясь своей Пифиаде,
приравнивал ее к главной богине
Элевсинских мистерий, следует относить
именно к годам жизни Аристотеля и
Пифиады в Митилене. Юная супруга
Аристотеля, надеясь зачать ребенка, и
как жительница старинной митиленской
колонии, и как новобрачная, могла (а
возможно и должна была) пройти здесь
посвящение в древние мистерии
Артемиды. Если это так, то более чем
понятно последовавшее вслед за
свадьбой философа пополнение
«Риторики» цитатами из сапфических
песен-перебранок, исполнявшихся во
время мистерий Артемиды обрядовым
хором. Справа – статуэтки Артемиды из
Митилены с рогом изобилия.

77. Женские лесбосские статуэтки времени Аристотеля (IV-III вв. до н. э.) из храма Артемиды-Кибелы в Митилене, подносившиеся в дар

богине. Статуя сидящей
богини олицетворяет власть богини плодородия, стоящая богиня облачена в
остроконечную шапочку фаллического бога Гермеса.

78. Современная Аристотелю статуэтка Эроса из Митилены (IV в. до н. э.)

79. Текст Аристотеля показывает: философ имеет в виду почести, которые митиленцы воздавали Сапфо в современной Аристотелю Митилене

Аристотель писал о Сапфо
следующее: «Ведь Пароссцы
почтили (TETIMHKASIN)
Архилоха, хотя он и злословил,
Хиосцы же – Гомера, хотя он и не
был гражданином, а Митиленцы –
Сапфо, хотя она и была женщина»
(KAIPER GUNAIKA OUSAN, Arist.
Rhet., p. 1398b). Иными словами,
Аристотель здесь в «Риторике»
специально хотел подчеркнуть: в
современной ему Митилене песни
Сапфо чтятся и звучат на
религиозных празднествах, пусть и
на особых празднествах женских
божеств. Таким образом, песенный
диалог Алкея и Сапфо, скорее всего,
Аристотель и его жена услышали в
самой Митилене во время
празднества в честь Артемиды.

80. Сапфо вполне могла вывести Алкея в качестве действующего лица своей песни-диалога, для того, чтобы осмеять его. Алкей в одной

из песен (Alc. Fr. 42 Campbell), написанной в первой Сапфической строфе,
жестко нападает на Елену, как виновницу падения Трои и гибели многих славных героев. От Елены
«детям» (PAISI)Приама пришла только «горькая беда» (ACOS PIKRON). В контексте лирики Сапфо эта
песня Алкея выглядит как резкий выпад против поэтессы, которая пела своим девочкам (PAISI) в своих
песнях про «сладко-горький Эрос» (EROS GLUKUPIKROS). Алкей намекал, что связи Сапфо с Лидией,
участие митиленских девушек в эротических обрядах, несли угрозу Родине.
Тот для черной Геи прекрасным войском
Видит конницу, а другой – пехоту,
Те – суда, по моему-ж прекрасно
То, что любимо.
Это просто, и пояснить мне надо
Это так: красою всех покоряя
Средь людей, Елена, она и мужа,
Что наилучшим
Был, оставила и бежала в Трою.
И отца, и мать, и дитя родное
Всех она забыла – гнала беглянку
Сила Киприды… (Пер. Т. Мякина)
Так гласит молва: от твоих Елена
От недобрых дел низошли напасти
На Приамов род, и в огне палящем
Сгинула Троя.
Не такую взял Эакид в супруги,
Весь блаженный сонм созывая к пиру,
На завидный брак из чертог Нерея
Нежную деву
В свой Хиронов дом. Чистоты девичьей
Разрешил он пояс, и цвел любовью
Брак Пелея с лучшей из дев Нерея;
А через лето
Был ему рожден полубог могучий,
Рыжих жеребцов укротитель гордый;
А Елена смерть принесла фригийским
Граду и люду. (Пер. М. Гаспарова)

81. Алкей противопоставляет злосчастному для Трои союзу Елены и Париса законный брак Пелея, сына Эака, и богини Фетиды

В оде Алкея Пелей выведен
именно как «Эакид», сын Эака
(сына Зевса и нимфы Эгины),
который считался воплощением
справедливости. Пелей сумел
овладеть морской богиней
Фетидой, «которая превращалась,
то в огонь, то в воду, то в зверя».
Свадьба Пелея и Фетиды
предваряла рождение Ахилла,
могучего «укротителя жеребцов».
«Свадьба праздновалась на горе
Пелионе и собравшиеся на
пиршество боги прославляли
свадьбу своими гимнами. Хирон
подарил Пелею копье из ясеня,
Посейдон – двух коней» (Apoll. III,
13, 4).

82. Сравнить Сапфо с Еленой, несущей смерть своим родным и братьям, Алкей мог на основании того, что девушки Сапфо «входили в дом

лидийского царя»
По Афинею, лидийцы «начали
насильничать, сводя женщин и девушек
прочих народов в место, названное по
этому делу Чистота» (AGNEWNA,
Athen. XII, 11, 17-18 Kaibel). Согласно
Геродоту, все девушки лидийцев
«занимаются развратом, зарабатывая
себе приданое. Делают же они это, пока
не выйдут замуж, причем сами же
выбирают себе мужа» (Her. I, 93. Пер. Г.
Стратановского). Речь шла о священной
проституции в рамках культа богини
Кибелы либо богини Астарты. Согласно
Геродоту, эти девушки насыпали царю
Алиатту намогильный курган. Каллий
Митиленский в своих комментариях к
Сапфо писал, что «девушки Сапфо ,
входящие в дом царя (BASI]LIKON
OIKON)] и высоко ценимые,
различались между
собой…“ (P. Colon. 5860, fr. 2., col.i)

83. Эолийская капитель, которой были украшены колонны лесбосских храмов Артемиды и Аполлона эпохи Сапфо, близко воспроизводит

капители храма Астарты из Мегиддо эпохи Нововавилонского царства. О
связях митиленцев с вавилонянами свидетельствует участие брата Алкея в палестинском походе
Навуходоносора. Алкей воспел подвиги брата в песне (Alc. Fr. 350 L.-P.):
Ты с чужбины принес меч с рукояткою
из слоновой кости, вкованной в золото:
ты его заслужил при вавилонянах
их народ из беды вызволив подвигом
Эолийская капитель из храма Аполлона и
Артемиды (VII-VI в. до н. э.)
Капитель из храма Астарты (Финикия, VIII
в. до н. э.)

84. Принимая проституцию как часть ритуала богинь Астарты и Кибелы, Сапфо резко осуждала коммерческую проституцию, как угрозу семье

и роду.
Согласно и Сапфо, и античной
литературной традиции, Харакс,
старший брат поэтессы,
отправившись по торговым делам в
Навкратис, греческую колонию в
дельте Нила, сошелся там с
куртизанкой Дорихой (DWRICA,
Sapph. Fr. 15, 11 V). Как следует из
папирусной биографии Сапфо,
Харакс «растратил на нее (Дориху)
очень много» (PLEISTA, P. Oxy.
1800 fr. 1). Геродот, повествуя об
этом, неправильно отождествлял
обольстившую Харакса гетеру с
гетерой Родопис, которая
«процветала в царствование
Амасиса», то есть – в то время, когда
и Сапфо, и оба ее брата, должны
были быть как минимум очень
пожилыми людьми (Her. II, 134, т. е.
– в период между 568 и 526 гг. до н.
э.)

85. Греческая колония Навкратис в дельте Нила была центром греческой торговли в Египте

Навкратис – греческая
колония в дельте Нила,
основанная в VII в. до н. э.
семью греческими
городами, важнейшими
среди которых были Милет
и Митилена.
Согласно сообщению
Страбона, брат Сапфо
Харакс торговал там
лесбосским вином. Как
указывает словарь Суды,
«Дориха, рабыня митиленца
Иадмона, обольстила
Харакса, когда он
отправился в Навкратис по
торговым делам» (Suda, R
211).

86. Раскопанные руины Навкратиса

87. Гетера и пирующие мужчины на симпосии

88. Однако новонайденные в 2014 г. фрагменты самой Сапфо, а также Посидипп и Афиней опровергают датировку Геродота (он ошибся в

датировке времени правления
лидийских царей на 25 лет)
Вновь найденная на папирусе III в. н.
э. песня Сапфо, где упоминаются ее
братья Харакс и Ларих, указывает на
ошибочность этого отождествления
у Геродота, о чем в древности
писали уже и Посидипп и Афиней:
«Геродот называет ее (Дориху)
Родопис не ведая (AGNOWN), что
Дориха – это не та женщина, которая
посвятила в Дельфах известные
приношения» (Athen. XIII, 69 Kaibel).
Так, из новонайденной песни
следует, что Ларих, младший брат
поэтессы, еще ребенок. Разумеется,
прийти к этим ошибочным выводам
Геродот мог только на основании тех
песен Сапфо, которые он сам знал:
«Когда же Харакс,… возвратился в
Митилену, Сапфо зло осмеяла его
(или ее? гетеру Дориху?) в песне»
(POLLA KATEKERTOMHSE MIN,
Her. II, 135).

89. Что же это были за песни, в которых Сапфо осмеяла Харакса и\или Дориху?

Что это были за насмешливые
песни? Глагол KERTOMEW,
используемый здесь Геродотом,
образован от редкого и
встречающегося исключительно в
поэзии (Liddel–Scott 1996, 944)
определения KERTOMOS
(насмешливый, подтрунивающий),
которое историк в другом месте
прилагает к женским хорам, певшим
на о. Эгина и в Арголиде
насмешливые песни в рамках культа
богинь плодородия Дамии и
Авксесии (см. Мякин 2004, 185):
«они умилостивляли их (богинь)
насмехающимися женскими
хорами» (COROISI GUNAIKHIOISI
KERTOMOISI ILASKONTO, Her. V,
83). Скорее всего, ошибочно
отождествить Дориху с Родопис
(RODWPIS – букв. «розоликая»)
Геродота побудил, в том числе,
обсценный характер насмешек
Сапфо, которые мы видим в
поэтическом диалоге Сапфо и Алкея,
во фрагментах песен-перебранок.

90. Эпиграммы александрийского поэта Посидиппа наводят на мысль, что поэтесса была лично знакома с Дорихой

В одной из своих эпиграмм, сохранившихся у Афинея,
Посидипп говорит о некоей «милой песне» (FILHS
WIDHS), которую Сапфо когда-то сложила в адрес
Дорихи. Вполне возможно, что Дориха, прежде чем
оказаться в Навкратисе жила в Митилене в качестве
рабыни и была знакома с Сапфо. С красотой Дорихи
связана история о том, что после ее смерти ее
любовники воздвигли ей роскошный памятник, чуть
ли не пирамиду (Strab. XVII, 133).
Кости, Дориха, твои и в смертном объятьи могилы
Кудрей таят аромат, пахнущих миррой одежд, Утром, некогда, с плеч слетев на красавца Харакса,
Тело дарили они холе мирровых чаш…
Но живут и поются, и жить будут вещие строчки
Песни Сапфо – той, что подруга сложила тебе.
Имя блаженно твое! Хранить его будет Навкратис,
Нильский корабль пока носит морская волна (Пер. Т.
Мякина).

91. Дориха упоминается в других песнях Сапфо, написанных первой Сапфической строфой и входивших в первую книгу александрийского

издания песен Сапфо
До нас дошел фрагмент молитвенного обращения к
Афродите, где Сапфо просит богиню лишить Дориху
сексуального удовольствия от любви с Хараксом. Это
молитвенное обращение показывает, что Афродита для
Сапфо – это богиня законного сексуального
наслаждения. Сексуальное наслаждение законно для
жениха и невесты, а также для Сапфо, когда она
руководит тем жертвоприношением, которое
новобрачная совершает для Артемиды в рамках
мистерий Артемиды, где невеста или новобрачная
приносила Артемиде в жертву свою девственность.
Дориха не имеет прав на наслаждение. И Афродита
навсегда должна стать «самой горькой» (PIKROTATAN)
для Дорихи.
KU]PRI KA[I S]E PI[KROTAT]N EPEUR[OI,
MH]DE KAUC[ASA]ITO TOD’ ENNE[POISA
D]WRICA, TO DEU[T]ERON WS POQE[NNON
EIS ERON HLQE (Sapph. Fr. 15, 9–12 V).
Стань всего ты ей, о Киприда, горше,
Пусть не смеет хвастаться вновь Дориха
Этим, что мол дважды уже вступила,
В эрос желанный.

92. Песни, где Сапфо упоминала своих братьев – Харакса и Лариха, были большими сочинениями для хора и солиста

На папирусе III в. в 2014 г. обнаружена
заключительная часть такой песенной композиции.
Она представляет собой ответ Сапфо,
завершающий ее поэтический диалог с некоей
женщиной (возможно, это даже мать поэтессы).
Мы видим здесь и сапфическую язвительную
иронию в адрес брата, и резкое неприятие
поэтессой проституции как поведения, не
подобающего «здоровым благодаря Артемиде»
(ARTEMEAS) девушкам ее хора. Действительно,
слова «вернулся с полным кораблем» (NAI SUN
PLEAI, ст. 2) применительно к моту Хараксу в
свете нашей литературной традиции (Campbell
1990, 2) звучат не просто типичной для Сапфо
«комически преувеличенной похвалой» (Zellner
2010, 16–17). Это – настоящая издевка, близкая к
фразочкам вроде «детолюбивее, чем Гелло»
(GELLWS PAIDOFILWTERA, Sapph. Fr. 168).
…Ты все пела, вот, мол, Харакс вернулся
С полным кораблем. Думаю, что Зевс то
И все боги знают, но ты об этом
Думать не вправе.
Лучше мне вели ты ступать и снова
Возносить молитвы царице Гере,
Чтобы невредимым, ведя корабль,
Прибыл Харакс к нам,
Коих исцеляет богиня. Пусть же
Прочее богам мы с тобой оставим,
За великой бурей порой приходит
Тотчас день ясный,
Если пожелает вдруг царь Олимпа
Божество послать в помощь нам от тягот –
Эти божества благодатны нам и
Многоблаженны.
И тогда, коль если главу поднимет
Ларих, мужем став, мы себя от бедствий
многих и от тяжкого сердцу горя
Тотчас избавим… (пер. Т. Мякина)

93. Лексика вновь найденных фрагментов указывает: песни Сапфо, написанные Первой Сапфической строфой, предполагали песенный диалог

и участие хора.
На тот безусловный факт, что перед нами
не просто «песня», а именно реплика
(или партия) в песенном диалоге,
указывают слова, с которых начинается
фрагмент: «но ты всегда пела
(говорила)» (ALL’ AI QRULHSQA,
Carm. Fr. Pap. 1). QRULHSQA – здесь
может быть формой настоящего
времени 2 л. е. ч. действительного
залога, а может быть формой активного
имперфекта без приращения от глагола,
который у аттических авторов относится
к слитным на –EW. Налицо омонимия
форм. Увидеть в QRULHSQA именно
имперфект без приращения требует тот
факт, что в других песенных диалогах у
Сапфо именно имперфект вводит
прямую речь: «Она, плача, меня
оставляла (KATELIMPANE)… и это
сказала (TOD’ EEIPE, Sapph. Fr. 94, 1–3
V)»; «я же ей это отвечала» (TAN D’ EGW
TAD’ AMEIBOMAN, Sapph. Ibid., 6).

94. Глагол qRULHSQA (букв. «ты говорила речитативом») по своему значению, кроме того, относится не к пению, а к быстрой речи

(бормотание, речитатив,
скандирование) и означает, что
перед нами не песня, а
сценический диалог или молитва.
У тех наиболее близких по времени
к Сапфо поэтов, где он встречается –
у афинских драматургов V в. до н. э.
– QRULEW всегда отсылает именно
к живой устной беседе, диалогу:
«никогда не прекращала я повторять
(=говорить) то, что сказать хотела в
глаза тебе» (G ’ OUPOT ’
EXELIMPANON/ QRULOUS’ A G’
EIPEIN EIPEIN HQELON KAT ’
OMMA SON, Eur. Electr. 909–910);
«нет лучше для смертного, чем то, о
чем беспрерывно говорят»
(PANTACOU QRULOUMENON,
Eur. Fr. 285, 1 Nauck); «и ночью
говоря, и болтая на улицах с самим
собой» (QRULWN KAI LALWN EN
TAIS ODOIS SEAUTWI, Aristoph.
Equit. 348). У Феокрита (III в. до н. э.),
порой перефразировавшего Сапфо,
глагол QRULHMI – «я говорю» –
прилагается к любовному заговору,
который женщина «говорит» перед
изображением богини Селены
(Theocr. II, 142).

95. Лексика песни связана с культом богов фиаса

Ключевое пожелание брату AMM’…
ARTEMEAS (букв. «(чтобы) нас…
(нашел) невредимых») в
новонайденной песне следует
соотнести именно с «мы»
сапфического девического хора. С
этим коллективным «мы» читатель
сталкивается во многих фрагментах
Сапфо, аутентичность которых не
вызывает сомнений: «ты знаешь, как
мы тебя любили» (OISQA GAR WS
SE PEDHPOMEN, Sapph. Fr. 94, 8 V);
«прекрасное мы пережили» (καὶ
KAL’ EPASCOMEN, Sapph. Fr. 94,
11 V); «мы идем на свадьбу»
(S]TEICOMEN GAR ES GAMON,
Sapph. Fr. 27, 8 V); «и мы в юности
делали это» (K]AI GAR AMMES EN
NEO[TATI/ TAUT’ [E]POHMMEN,
Sapph. Fr. 24(a), 3–4 V) и т. д. В
контексте новонайденной песни с ее
насмешкой в адрес Харакса (см.
выше) прилагательное ARTEMEAS
следует понимать именно в связи с
теми коннотациями, которыми в
древнегреческих текстах было
отмечено это прилагательное
применительно к девушкам и
женщинам.

96. Слово ARTEMEAS квалифицирует девушек и женщин, исполнявших эту песню Сапфо, как «здоровых благодаря Артемиде»

В приложении к девушкам ARTEMHS
всюду непосредственно указывает на их
целомудрие и прямую связь с Артемидой,
как богиней-хранительницей женского
здоровья: «Артемида (ARTEMIS)
обнаруживается через здоровье (TO
ARTEMES) и благопристойность, ввиду
своей страсти к девичеству (DIA THN THS
PARQENIAS EPIQUMIAN, Plat. Cratyl., p.
406 b Steph.)»; «слово «здоровый»
(ARTEMHS) в силу словопроизводства
превратилось в «Артемида» (ARTEMIS), то
есть – «здоровая и непорочная ввиду
своего девичества» (H UGIHS KAI
ANEPILHPTOS DIA THN PARQENIAN,
Etymolog. Genuin. Α, 1241). Смысл слова
ARTEMEAS разъясняет Страбон:
«Артемида (ARTEMIS) – от «делать
(девушек и женщин) здоровыми» ( APO
TOU ARTEMEAS POIEIN, Strab. XIV, 1,
6)»; «Артемида , поскольку находится
вместе с нами (SUNESTIN HMIN), делая
нас непорочными и здоровыми»
(ARTEMEIS KAI UGIEIS POIOUSA, Addit.
In Etymol. Guid. Ε., p. 440).

97. Монета из Митилены с изображением похожей на менаду исступленной Артемиды и факела – символа богини-родовспомогательницы (IV в.

до н. э.)

98. «Исцеленные Артемидой» девушки Сапфо , по мысли поэтессы, - образец духовного здоровья

«Исцеленные Артемидой» девушки
Сапфо , по мысли поэтессы, образец духовного здоровья
Помимо Страбона и новонайденной
песни Сапфо слово ARTEMEAS
встречается лишь однажды и именно в
приложении к женщинам, исцеленным
у Клитора (KLEITWR) – священного
«источника нимф» (Epigr. Exhortat. 20, 8,
и, в соответствии с этим, посвященного
Артемиде). Источник Клитор (букв.
«Клейтор», само это слово произведено
от названия источника) был «враждебен
виноградной лозе», и смог исцелить
трех дочерей аргосского царя Пройта,
которые были наказаны Дионисом,
вновь сделав их «здоровыми благодаря
Артемиде» (ARTEMEAS).
Это значит, что, призывая в
новонайденной песне молить «царицу
Геру» о том, чтобы Харакс «вновь нашел
нас, здоровых» (AMM’ EPEURHN
ARTEMEAS, ст. 9), Сапфо велит своим
девушкам молиться не только о
возвращении брата в Митилену из
дальних странствий, но и о
возвращении его в круг физически и
духовно здоровых, исцеленных людей.
Пример таких людей, по мысли
поэтессы, дают девушки Сапфо, которые
«здоровы» (ARTEMEAS) потому, что их
исцеляет Артемида.

99. Помимо этого обнаруженного отрывка к числу песен, исполнявшихся с целью отвратить Харакса, брата Сапфо, от гетеры и вернуть

домой, относится еще фрагмент гимна к 50 богиням Нереидам, дочерям
морского бога Нерея и океаниды Дориды. Вновь обнаруженные на том же (лондонском) папирусе части
этого фрагмента позволяют представить его в более полном виде. Этот «Гимн к Нереидам» (Sapph. Fr. 5)
тоже входил в первую книгу песен Сапфо.
POTNIAI NHRHIDES ABLABH[N MOI
TON KASIGNHTON D[O]TE TUID’ IKESQAI
KWSSA FOI QUMWI KE QELHI GENESQAI
PANTA TELESQHN
О могучие Нереиды, дайте
Невредимым брату сюда вернуться,
Все, чему исполниться дух желает,
Дайте исполнить!
OSSA DE PROSQ ’ AMBROTE PANTA LUSAI
KAI FILOISI FOISI CARAN GENESQAI
KWNIAN ECQROISI, GENOITO D ’ AMMI
MHDAMA MHD ’ EIS
От всего избавьте, в чем он ошибся,
И его друзьям подарите радость,
Горе – недругам, пусть не случится
Нам беды новой (пер. Т. Мякина).

100. В своих молитвах за брата Сапфо надеялась оказать влияние на Афродиту Киприду и морских богинь, простирающих свою власть на

Египет. Но были ли ритуалы,
отправлявшиеся Сапфо, почитаемы в тогдашнем мире? Имело ли культовое содружество
Сапфо международное влияние и признание? На каком основании можно так думать?
Мистерии Артемиды, которыми
руководила Сапфо, предполагал
ритуальное соединение жрицы и
посвящаемой в таинства Артемиды
девушки-невесты. Девушки и пели, и
танцевали для этой жрицы. Так, во
фрагменте 96 Сапфо определяет хоровое
пение, в котором были заняты девушки
возглавляемого ею культового
содружества, как MOLPA: «твоему пению
она очень радовалась» (SAI DE MALIST’
ECAIRE MOLPAI, Sapph. Fr. 96, 5 V). Эти
слова почти буквально совпадают со
знаменитым рефреном критского
эпиграфического гимна (III в. до н. э.),
адресованного к Зевсу-«величайшему
юноше» (MEGISTE KOURE). Здесь хор
юношей, только что прошедших
инициацию и принятых в граждане, по
ходу ежегодного празднества на горе
Дикта прославляет входящее в них семя
Зевса: «радуйся мне (CAIRE MOI), о
Кронион, о всемогущая влагаты пришел,
ведя с собою божеств, взойди на
ежегодную Дикту, и порадуйся пению
(GEGAQI MOLPAI). Зевс, как
оплодотворяющий бог-бык, должен был
«покрыть новых граждан» (QORE K’ES
N[EOS PO]LEITAS, IC III (II), №2, 2–3, 30).

101. Бракосочетание Геры и Зевса праздновалось как брак богов, оплодотворяющий не только мироздание, но и юных граждан

Найденный у пещеры Зевса близ
Гортины (о. Крит) «Гимн к Зевсу
юному» (III в. до н. э.) призывал Зевса
«оплодотворить» (QORE) весь мир:
«Покрой кувшины наши, вином
полные,
Покрой стада наши густошерстные,
Покрой поля наши плодоносные,
Покрой соты, сладостный мед
дающие!
Ио, Великий Юноша
Радуйся, сын Крона…
Покрой грады наши, тебе любые,
Покрой сограждан, городом
принятых
Покрой Фемиду, славную
согласием…»
(Пер. В. Ярхо, Т. Мякина)

102. Роль Зевса на Крите в отношениях с посвящаемыми мальчиками выполнял мужчина-аристократ, возводивший свое родословие к Зевсу.

Эта гомосексуальная связь
инициируемого мальчика с
мужчиной-аристократом,
возводившим свой род к Зевсу (к
Зевсу возводили свое родословие
царские династии Спарты, Крита,
Лесбоса и пр.), сопровождалась
жертвенным пиршеством с
принесением в жертву Зевсу быка в
гетерии мужчины (Strab. X, 4, 20–21;
Hesych. Lex. D, 1933–1934, P, 76). Ср.
Зевс как «воспитатель мальчиков» во
фрагменте «Гимна к Зевсу»
неизвестного автора (TOIWID’ UPO
PAIDONOMWI).
Самоотождествление с божеством
характерно не только для
древнегреческих жрецов и жриц в
ходе отправления ими ритуала (в
первую очередь – для жриц
Артемиды), но и – общепризнанный
факт – для поэзии Сапфо.

103. Термин MOLPA у Сапфо, как и в критском гимне, был связан с инициацией, но – с инициацией девочек, и не с культом Зевса, а с

культом
Артемиды и Кибелы
Термин MOLPA в его сапфической форме
встречается в приложении к хору девушек
также и в сицилийской надписи из Акр,
связанной как раз с культом Артемиды и
Кибелы (синкретизм, характерный именно
для Лесбоса и Митилены эпохи Сапфо).
Это – фрагмент религиозного гимна. Он
обнаружен близ святилища Кибелы, но в
разрушенном тексте с достоверностью
восстанавливается имя Артемиды (SEG,
XXXI, №823, fr. I.a.1–7, fr. II. 2–11):
«всеблаженные хороводы…/ вдохни…/
доблести Артемиды ( ARTEMI]DOS
ARETAS) …/ конец пению (MOLPA)/
быстрая как ветер … / говорят… / (ты) по
горам и долам … /взойти на гору
торопит…/счастливое…/… водолокотные
нимфы ( NUM[FAI)/ и с ними (нимфами)
плодоносными…/ алтари (?) богинь все/…
древние /… хор богинь
(QEWN)/многокаменистые реки»).

104. Карта Сицилии в эпоху древнегреческой колонизации

105. Святилище Артемиды-Кибелы в Акрах относится к VII-VI вв. до н. э. (время жизни Сапфо) и близко напоминает обнаруженные в скалах

Малой Азии святилища Великой Матери богов эпохи Сапфо.
Заброшенная часть акрийского
святилища Кибелы имеет много
сходства с фригийскими святилищами
богини. Итальянские ученые (Дж.
Педруччи и др.) предположили, что в
эпоху Сапфо в Сицилии близ Сиракуз
высадилась группа колонистов из
греческого города Колофона ( Малая
Азия). Однако литературные источники
и греческие надписи сообщают нам
лишь об одном историческом лице,
связанном с Малой Азией, которое на
рубеже VII-VI вв. до н. э. некоторое
время поселилось в Сиракузах. Это
была Сапфо. Выбитая на камне на о.
Парос в III в. до н. э. общегреческая
хроника сообщает (Marm. Par. Ep. 36):
«Сапфо отплыла из Митилены в
Сицилию, отправившись в изгнание,
тогда в Афинах архонтом был Критий
Старший, а в Сиракузах власть
захватили гаморы (GAMORWN)».

106. Афиняне датировали события по годам архонтов, которые председательствовали в Совете Ареопага. Критий Старший был архонтом

дважды – в 605 и 591 г. до н. э.
Скорее всего, имеется в виду второе архонтство
Крития Старшего. То есть, Сапфо отправилась в
изгнание в 591 г. до н. э. В возрасте около 30
лет. Это было спустя примерно 10-11 лет после
истории с Хараксом.
Сапфо отправилась в изгнание по
приказу Питтака, сына Гирра, которого
граждане Митилены избрали
эсимнетом (общественным арбитром)
против эллинов-аристократов, которых
возглавлял поэт Алкей. Питтак составил
свод законов (NOMOI – определения),
которые запретили роскошные
погребальные игры, поэтические
состязания и пиры знати, и вводили
двойные штрафы за преступления,
совершенные в пьяном виде. Питтак
разорвал все отношения с лидийским
царем Алиаттом. Митиленские
девушки больше не должны были
заниматься священной проституцией в
рамках культа Кибелы или Астарты.
Храм Кибелы в Митилене был
разрушен

107. Сапфо в Сицилии удостоилась самых высоких почестей – впоследствии сиракузяне даже изваяли статую Сапфо и поместили ее в здании

городского
совета Сиракуз
Цицерон впоследствии говорил об этой
статуе: «Помимо того, что это было
само по себе редкостное
произведение искусства, на ее
цоколе была вырезана знаменитая
греческая эпиграмма» (Cic. In Verr.
IV, 47, 127). Эта статуя Сапфо была
изваяна скульптором Силанионом в
IV в. до н. э.. В настоящее время, как
предполагают, сохранился фрагмент
копии с этой статуи. Силанион
идеализировал поэтессу, снабдив
при этом ее голову короткой,
мужской стрижкой, – редкость для
женских скульптурных портретов в
античности

108. Статуя Сапфо в здании городского Совета Сиракуз означала, что Сапфо имела заслуги перед городом Сиракуз в целом

Такие почести оказывались людям,
совершившим нечто важное для
граждан. Вполне возможно, что именно
с Сапфо, а не с мифическими
«колофонскими колонистами», связано
учреждение в Акрах, колонии Сиракуз,
святилища Артемиды Кибелы. Так или
иначе, горная Артемида, о которой
говорят фрагменты гимна,
сохранившиеся в надписи из
сицилийских Акр, как горная богиня
ближе всего со своими «водолокотными
нимфами» (UDATWLENOI NUMFAI)
именно к митиленской «фиалкогрудой»
(IOKOLPOS) Артемиде – горной
хтонической богине источников и
плодородия, отождествлявшейся с
Кибелой. С другой стороны, Гонгила из
Колофона – это ближайшая подруга
Сапфо, ее спутница в жизни.

109. Паросская хроника не случайно связывает Сапфо с правлением в Сиракузах крупных землевладельцев-гаморов

Можно предположить, что общественное
признание поэзии Сапфо в Сиракузах связано
с желанием сиракузской аристократии
первопоселенцев-гаморов закрепить свое
господство через организацию поэтических
празднеств, посвященных Кибеле и другим
богиням плодородия (Деметре и Персефоне).
Известно, что в Митилене Кибела
отождествлялась и с Деметрой тоже
Cicer. In Verr. IV, 48, 1). Согласно Плутарху,
музыкально-поэтическое новаторство Сапфо
выражалось, в частности, в создании новой
«миксолидийской» гармонии в музыке. Это
предполагает публичные выступления Сапфо
и ее хора на празднествах, посвященных
лидийским божествам (и, конечно же,
Кибеле, как главному из них). По-видимому
Сапфо выступала в Акрах с гимнами на
празднествах Артемиды-Кибелы.

110. Семья Сапфо издревле была связана с культом Артемиды-Кибелы

Восходящая к Хамелеону папирусная
биография (P. Oxy. 1800 fr. 1) говорит о
Сапфо как о "дочери Скамандра , а по
мнению некоторых – Скамандронима".
Геродот, знает Сапфо и ее брата Харакса
именно как детей Скамандронима (Her., II
135). Это имя тесно связано, с одной
стороны, с культом Кибелы, Великой
Матери богов, с другой – с культом
Артемиды. У Гомера герой Скамандрий,
сын Строфия – охотник и стрелок,
возлюбленный Артемидой (Il. V, 51-52).
Скамандр в лесбосских колониях Малой
Азии – это и река, и герой-возлюбленный
Матери Богов. "В Троаде принято, чтобы
выходящие замуж девушки приходили к
Скамандру и, совершив омовение, как бы
добавляли священное слово: "Прими, о
Скамандр, мое девичество" (Ps.- Plut., Fluv.
XIII). Связь с гетерой для семьи потомков
бога, когда брак был таинством, а храм
бога и половые органы обозначались
одним словом (AIDOION) – это
преступление.

111. Аристократическое происхождение и связь с богами означает, что Сапфо могла и расчитывать на успех в избавлении брата от гетеры,

и быть
уверенной на радушный прием в
изгнании со стороны крупных
землевладельцев-аристократов. Песни
Сапфо, написанные первой сапфической
сторофой, все преполагают культовый
или свадебный контекст.
Сохранившиеся на P. Oxy. 1231
многочисленные отрывки этих песен
часто отсылают к поющему хору
культового содружества «мусополов»
(MOISOPOLOI), так, «петь давай об
этом» (MELPESQ’ AGI TAUTA) во фр.
27 в литературной традиции означает
именно «петь, танцуя, в составе хора»
и соотносится с «мусополами» из вновь
идентифицированной части фр. 17. Ср.
«поющим и танцующим девам в хоре
Артемиды» (MELPOMENHISIN EN
CORWI ARTEMIDOS, Il. XVI, 182-183).
При этом во всех текстах MELPESQAI
рассматривается как часть
«воспитания» (PAIDIA) и
приравнивается к PAIZEIN (Cp. Schol in
Il. VII, 241a2 sch. 2; Schol. In Il. VII, 241 b).
Sapph. Fr. 27 V
Ибо ведь и ты девочкой когда-то
………….петь давай об этом
… расскажи и за это щедро
Благодари нас.
Мы идем на свадьбу, и пусть во благо
Будет то тебе, и как можно скоро
Отсылай ты девушек, ведь и боги
………………….
……………………путь велик к Олимпу (Пер. Т.
Мякина)
Sapph. Fr. 22 V
Я сейчас велю, чтобы ты, Абантис,
Взяв пектиду, нам о Гонгилле спела,
Ведь ее желанье порхает птицей
Вновь над тобою.
Ты прекрасна! Душу тебе Гонгилла
Всколыхнула… О, этому я рада!
Ведь уже с укором смотрела дева
Кипрогенейя.
Как молю я……. (Пер. Т. Мякина)

112. В этом ритуально-свадебном и мистериальном контексте следует рассмтаривать и знаменитую оду Сапфо, цитируемую в трактате

ПсевдоЛонгина «О возвышенном»
(Ps.-Long. De Subl. 10, 1-3
Russel)
Помимо трактата Псевдо-Лонгина этот
фрагмент частично цитируется античным
грамматиком Аполлонием Дисколом.
Однако Аполлоний Дискол дает для
начала этой знаменитой песни совсем
другой вариант, вместо FAINETAI MOI
KHNOS ISOS QEOISIN (Мне кажется, что
тот равен богам), у Аполлония Дискола
читаем FAINETAI FOI KHNOS ISOS
QEOISIN (Ей кажется, что тот равен богам)
См. Ap. Dysc. Pron. 106a (i 82 Schneider).
Таким образом, эта знаменитая песня,
входившая в первую книгу Сапфо, также
предполагала не личный, но публичный
исполнительский контекст. В отличие от
известного латинского перевода,
выполненного Гаем Валерием Катуллом
для его возлюбленной Клодии Пульхры
Sapph. Fr. 31
Сопричту того я богам блаженным,
Кто сейчас с тобою так близко-близко
Здесь садится, ловит заворожённо
Сладостный голос,
И прелестный смех… О, ещё немного,
Перестанет тотчас же сердце биться!
На тебя лишь гляну – как уж не в силах
Вымолвить слова
Я, но миг один – мой язык немеет,
Пробежало острым под кожей жаром,
Уж глаза не видят, звенящим шумом
Полнятся уши,
Обливаюсь потом и тело дрожью
Пронизает, делаюсь зеленее
Я травы, и мнится мне, вот, мгновенье –
Мертвой паду я!
Но все дерзко это, поскольку даже… (Пер. Т. Мякина)

113. В 50-е гг. I в. до н. э. создатель римской лирики Гай Валерий Катулл перевел эту песню Сапфо на латынь. Римский поэт заменил

«богов» из первого стиха песни на «бога» (deo), и придал
сапфической песне куда более личностное содержание, и новое образное измерение. Катулл
адресовался к своей возлюбленной Клодии Метелле Пульхре Терции, жене своего патрона.
FAINETAI MOI KHNOS ISOS QEOISIN
EMMEN‘ WNHR, OTTIS ENANTIOS TOI
ISDANEI KAI PLASION ADU FWNEISAS UPAKOUEI
KAI GELAISAS IMEROEN, TO M’ H MAN
KARDIAN EN STHQESIN EPTOAISEN:
WS GAR ES S’ IDW BROC’ WS ME FWNAIS’ OUD EN ET’ EIKEI,
ALLA KAM MEN GLWSSA <M’> EAGE, LEPTON
D’ AUTIKA CRWI PUR UPADEDROMHKEN,
OPPATESSI D’ OUD’ EN ORHMMI, EPIRROMBEISI D’ AKOUAI,
KAD DE M’ IDRWS KAKCEETAI, TROMOS DE
PAISAN AGREI, CLWROTERA DE POIAS
EMMI, TEQNAKHN D’ OLIGW’ PIDEUHS
FAINOM’ EM’ AUTAI.
ALLA PAN TOLMATON, EPEI KEN H TA
Ille mi par esse deo videtur,
Ille, si fas est, superare divos,
Qui sedens adversus identidem te
Spectat et audit
Dulce ridentem, misero quod omnes
Eripit sensus mihi. Nam simul te
Lesbia, aspexi, nihil est super mi
Vocis in ore,
Lingua sed torpet, tenuis sub artus
Flamma demanat, sonitu suopte
Tintinnant aures, gemina teguntur
Lumina nocte.

114. Контекст этой песни откровенно эротический

Глагол IZANW (лесб. ISDANW сажусь)
в древнегреческом языке
предполагает движение сверху вниз.
Ср. «мне на очах садится
непробудный сон» (MOI EP’
OMMASI NHDUMOS UPNOS
IZANEI, Il. X, 92-93). В сочетании с
винительным падежом и предлогами,
указывающими на направление
движение (в нашем случае их
заменяет предикатив ENANTIOS –
«напротив тебя (находясь)»), IZANW
означает движение сверху вниз. Ср.
поговорку AEI KOLOIOS PARA
KOLOION IZANEI (Всегда галка к
галке садится). Словарь Суды поясняет
ее: «Ибо это животное (галка) любит
себе подобных и соединяется в стаи, и
стремится трогать таких же (галок),
когда они общаются с ней» (Suda, k
1968).
Песня, таким образом, говорит либо о
женихе и невесте, которые
уединились в свадебном покое, либо
о мистериях Артемиды, где жрица
Артемиды выступала в образе
Гермеса, либо о том и другом вместе
(учтем чувства Сапфо).
Контекст этой песни откровенно эротический

115. Эта песня Сапфо впервые в европейской поэзии прямо и без обиняков выражает любовное чувство в откровенной чувственной лирике

«Муж, который равен богам» (ISOS
QEOISIN) - это, скорее всего, жених.
Следовательно, перед нами песняэпиталамий. Ср. «входит жених,
равный Аресу» (ISOS AREUI, Sapph.
Fr. 111 Campbell). Однако следует
также принимать во внимание
предсвадебные мистерии Артемиды,
где старшие девушки Сапфо
выступали в образе фаллического
бога Гермеса. Страдание
неразделенного чувства, которое
здесь ярко выражено, в античной
иконографической традиции прямо
связывалось с мужской ролью Сапфо
в эротическом ритуале (SAPFW
TALAS). Больше аргументов, однако,
считать эту песню
многофункциональным
произведением, которое могло
звучать и в качестве эпиталамия, и на
мистериях Артемиды. И в другом
лирическом контексте. Перед нами –
первое и самое древнее, дошедшее
до нас, произведение любовной
лирики.

116. Предположить мистериальный контекст в этой песне заставляет ее экспрессивная образность

Глагол EKCEW означает именно
«изливаюсь ручьями», и чаще
прилагается к рекам, источникам
либо дождю. KAD DE M’ IDRWS
KAKCEETAI (пот ручьями пролился
по мне), в связи с этим, переносило
современного Сапфо слушателя в
мир богов и духов природы. Ср.:
«изливайте источники» (EKCEITE
PHGAS, Eur. Herc. 941); «дивясь на
устье Гифасиды (приток Инда – Т.
М.), так страшно из него изливается»
(D ‘AUTOU EKCEITAI, Phot. Bibl.
Cod. 241, p. 327 Bekker); «волны
изливаются» (KUMAIA EKCEITAI,
Schol. In Pers. Aesch. V. 277). Ср. у
Платона: «Всякий раз, как я слушаю
его (Сократа) сердце скачет у меня
много сильнее, чем у корибантов и
от его речей из глаз изливаются
слезы» (EKCEITAI, Plat. Symp., p.
215)

117. Экспрессия образов идет по нарастающей, быстро складываясь в картину иссушения от огня и шума

Одновременно с тем, что «очами я уже
не вижу, уши наполняются звоном» «тонкий огонь пробежал под кожей»
(LEPTON PUR UPADEDROMHKEN),
вслед за «дрожью» (TROMOS) и
«потом, который «изилился ручьями» –
«язык у меня сломался» (GLWSSA M ‘
EAGE).
Сапфо использует здесь выражение,
которое в медицине как правило
обозначает действительное увечье либо
отказ того или иного органа либо члена
тела повиноваться (ср. «сломанный
нос» : RIS DE KATEAGEISA, Hippocr.
Vect. 2; «остановившиеся легкие»:
PLEURAI KATEAGEISAI, Ibidem, 36,5;
«сломанное ухо» (OUS KATEAGEN,
Ibidem). Наконец, «я уже желтее травы»
(CLWROTERA DE POIAS) и «мне
самой без малого кажется, что я скоро
умру» (TEQNAKHN D’ OLIGW ‘
PIDEUHS ).

118. Мистериальный контекст также подсказывается здесь другими фрагментами Сапфо, написанными в первой Сапфической строфе

Действительно, в Sapph. Fr. 43, отрывочном
фрагменте, который также входил в первую
книгу песен Сапфо, встречаем строки:
«…Обезображенную клонит/… от усталости
грудь/… (сон?) садится на (очи?)/…. но
дерзайте, о подруги (ALL ‘ AGIT’ W FILAI)
/…. близок день» (AGCI GAR AMERA). Этот
фрагмент, таким образом, отсылает к
обстановке всенощного бдения. Причем
данное всенощное бдение нельзя связать
со свадебным пением хора, так как хор,
поющий на свадьбе, оставлял молодых
ночью, и не должен был петь у них под
дверю до рассвета. Здесь же речь идет о
необходимости совершать какие-то
действия всю ночь. О «всенощном бдении»
(PAN]NUCIS[DHN) , которое освобождает
«от всех тягот» говорит также Sapph. Fr. 23
Campbell.

119. Как явствует из Sapph. Fr. 99 (a-b), на мистерии Артемиды Сапфо призывала Аполлона, но эротический характер этих предсвадебных

мистерий требовал
также обязательного участия
Афродиты. В случае нежелания
девушки проходить посвящение,
Афродита призывалась как
«соратница в битве», если девушка
не противилась, Афродита
призывалась для участия в этом
жертвоприношении и пиршестве.
В 1937 г. на глиняном черепке были
обнаружены поэтические строки
Сапфо, которые оказались частью
призывающего гимна к Афродите.
Античный владелец носил черепок
со стихами Сапфо при себе как
талисман. Этот гимн также цитирует
древнегреческий грамматик
Гермоген (II в. н. э.). Афродита здесь
призывается на жертвенную
трапезу в рощу яблонь к источнику.
В котором можно видеть источник,
посвященный Артемиде Термии.

120. Остракон с фрагментом «Гимна к Афродите» Сапфо. Эллинистическая эпоха.

121. Ввиду того, что для Сапфо деревья, источники, травы – это соединение богов и духов, многие женщины-филологи (Э. Бернетт, Дж.

Снайдер и др.) справедливо видят в
описываемом храме , куда призывается Афродита "зашифрованный образ женского
космоса", отмечая эротические коннотации, которыми отмечены образы луга, рощи, роз.
О ко мне, Киприда, из Крита – к храму
Твоему, где роща, что тебе мила
Яблонь, о, сюда! Где алтарь курится
Ладана дымом,
DEURU M’ EK KRHTAS EP[I TOND]E NAUON
AGNON OPP[AI TOI CARIEN MEN ALSOS
MALI[AN], BWMOI DE TEQUMIAMENOI [LI]BANWTWI;
Где ручей журчит меж побегов яблонь,
О, сюда! Где розы нависли сенью,
Где колеблет листья дыханьем легким
Сонная дрема,
EN D’ UDWR YUCRON KELADEI DI’ USDWN
MALINWN, BRODOISI DE PAIS O CWROS
ESKIAST’ AIQUSSOMENWN DE FULLWN
KWMA KATERREI;
Где луга оделись весны цветами,
Кобылиц питая, медовый клевер
Слаще меда где….
EN DE LEIMWN IPPOBOTOS TEQALEN
HRINOISIN ANQESIN, AI D’ AHTAI
MELLICA PNEOISIN [...
О, сюда явись ко мне, о Киприда!
И нектар яви, в золотых что чашах
К празднествам мешают, рукою щедрой
Нам возливая! (Sapph. Fr. 2. Пер. Т. Мякина)
ENQA DH SU………….. ELOISA, KUPRI
CRUSIAISIN EN KULIKESSIN ABRWS
SUMMEMIGMENON QALIAISI NEKTAR
OINOCOUSA.

122. Фреска с изображением плодового сада из дома Ливии (Рим, I в. н. э.)

123. Согласно мнению большинства исследователей, смысл описывающейся в нем ритуальной трапезы – в обретении магического единения с

божеством, и поэтесса способствует достижению этой цели, "сообщая космической
бесконечности пространственную измеряемость. По Г. Сааке, "личностная локализованность" поэтессы здесь
самым естественным образом словно вбирает в себя "всеохватывающие сферы небесно-космического",
локализуя, через это, "космическое всемогущество Афродиты" в рядах параллельно развивающихся образов:
"курящиеся фимиамом алтари (ст. 3/ 4) – колеблемые ветром листья (ст. 7/ 8)"; "священное урочище (ст. 5/ 6) –
цветущий и питающий коней луг (ст. 9/ 10)".

124. Вторая книга песен Сапфо: тематика и исполнительский контекст

Согласно указанию александрийского
грамматика Гефестиона (Heph. Ench. VII,
7), вторая книга песен Сапфо была
составлена из произведений,
написанных различными вариантами
Сапфического дактилического
четырнадцатисложного пентаметра:
×ׯ˘˘¯˘˘¯˘˘¯˘¯
Исходя из поэтического метра, во вторую
книгу Сапфо включают фрагменты 44- 52
Сапфо (Sapph. Fr. 44-52) . Ввиду того, что от
второй книги сохранилось так мало
фрагментов, ко второй книге относят также Fr.
43. Sapph, который ввиду отрывочности (ни
один стих не сохранился полностью) можно
отнести и к первой книге. Таким образом от
второй книги песен Сапфо достоверно
сохранилось лишь 9 поэтических фрагментов,
но полностью – ни одного стихотворения.

125. Ввиду немногочисленности отрывков, о содержании песен Сапфо, входивших во вторую книгу, судить трудно

Sapph. Fr. 43, который относят то к
первой, то ко второй книге, отсылает
ко всенощному бдению как части
религиозного празднества:
«…Обезображенную клонит/… от
усталости грудь/… (сон?) садится на
(очи?)/…. но дерзайте, о подруги
(ALL ‘ AGIT’ W FILAI) /…. близок
день» (AGCI GAR AMERA). Эти
строки следует связать с
предсвадебными мистериями
Артемиды. Sapph. Fr. 44, содержит
заключительную часть большого
песнопения, где рисуется картина
бракосочетания Гектора и
Андромахи. Скорее всего, Сапфо
сложила эту песню для
бракосочетания представителей двух
аристократических лесбосских
семей, которые возводили свое
родословие к Гектору и Андромахе.

126. На связь Сапфо с культом Кибелы, этой лидийской "Идейской матери«, указывает фрагмент 44 Сапфо, где о свадьбе представителей

На связь Сапфо с культом Кибелы, этой лидийской "Идейской матери«, указывает фрагмент 44
Сапфо, где о свадьбе представителей знатных лесбосских родов, живописуемой как свадьба Гектора
и Андромахи, возвещает не кто иной, как "быстрый вестник Идей» (KARUX HLQE/... IDAOS...
Sapph. Fr. 44, 1-3 V), каким-то образом связанный с Идейской богиней.
Слава по Азии всей разнеслася бессмертная:
«С Плакии вечно бегущей, из Фивы божественной,
Гектор с толпою друзей через море соленое
На кораблях Андромаху везет быстроглазую,
Нежную. С нею – немало запястий из золота,
Пурпурных платьев и тканей, узорчато вышитых,
Кости слоновой без счета и кубков серебряных».
Милый отец, услыхавши, поднялся стремительно,
Вести дошли до друзей по широкому городу.
Мулов немедля в повозки красивоколесные
Трои сыны запрягли. На повозки народом всем
Жены взошли и прекраснолодыжные девушки.
Розно от прочих Приамовы дочери ехали.
Мужи коней подвели под ярмо колесничное –
Все молодые, прекрасные юноши…..
В радости жены вскричали, постарше которые,
Громко мужчины пэан затянули пленительный,
Звали они Дальновержца, прекрасного лирника,
Славили равных богам Андромаху и Гектора.
(Пер. В. Вересаева)

127. Андромаха, по Гомеру, - дочь Ээтиона, царя плакийских Фив – города, расположенного в Мисии (юго-восток Малой Азии)

Андромаха, по Гомеру, дочь Ээтиона, царя
плакийских Фив – города,
расположенного в Мисии
(юго-восток Малой Азии)
Сапфо рисует Андромаху «нежной»
(ABRAN) и «быстроглазой» ( «с
прекрасным и быстрым взором» ELIKWPIDA). ELIKWPIS античные
словари интерпретируют: «равная
богам, прекраснейшая, та перед
которой всякий ликует глазами,
ввиду прекрасного образа» (Etym.
Gud. P. 457). В гомеровских гимнах –
это эпитет Муз. Среди свадебных
подарков Андромахи упоминаются
«бесчисленные серебряные кубки и
слоновая кость» (ARGURA T’
ANARIQMA POTHRIA), точнее «ритон из слоновой кости»
(ELEFAIS). Согласно комментарию
Плутарха, это – «ритон с двумя
клювами и вместимостью чуть менее,
чем три хоя» (= 10 литров): Athen. XI,
p. 468 Kaibel. Столь роскошные
свадебные подарки подчеркивают
исключительный статус Андромахи.

128. Перед нами - образ ослепительно прекрасной восточной полубогини, одаренной несметными богатствами

Схолии к Гесиоду, где
ELIKWPIDA – это эпитет нимфы,
интерпретируют это слово как
«предоставляющая взору всех
плоды и цветы» (ANQH KAI
TOUS KARPOUS, Sch. In Theog.
298). Гектор везет Андромаху их
«священной Фивы». Этот город,
согласно мифу, был основан
Гераклом после того, как он
победил в состязаниях колесниц
Фиву, дочь Корибанта, сына
богини Кибелы. Таким образом,
отсылка к «священной Фиве и к
божественной Плакии» увязывает
бракосочетание Гектора и
Андромахи с мифами,
рассказывающими о
взаимодействии греческих героев
с внуками Кибелы, великой
горной богини Лидии (Diod. Syc. V,
49, 3).

129. Богам подобны не только Гектор и Андромаха, но женщины и девушки, которые в этой песне Сапфо, подобно богиням у Гомера, сами

правят
колесницами
В эпоху Сапфо только мужчина
мог править колесницей, но
Сапфо видит перед собой мир
идеализируемой ею древности,
где женщины и девушки сами
правят колесницей, как словно
богини. Вместе с образом
«равных богам» (QEOEIKELOI)
Андромахи и Гектора (где этот
эпитет впервые прилагается к
женщине), женщины и девушки
на колесницах создают как бы
иную, противостоящую
действительности, реальность
мира богинь. В этой песне Сапфо
впервые указывает на
разновозрастной состав своего
хора: «толпа жен и дев»
(GUNAIKWN T’ AMA
PARQENIKA[N]).

130. PARQENIKAI - это девушки «добрачного возраста» (AGAMOI), согласно указаниям Гомера и литературной традиции

Старших и младших в рамках
культового содружества Сапфо, как
мы уже указывали выше, выделяет
Суда (Suda S, 107). Старшие – это
три ее «товарки и подруги»
(ETAIRAI DE AUTHS KAI FILIAI):
Аттида, Телесиппа, Мегара.
Младшие – это, очевидно,
«ученицы» (MAQHTRIAI): Анагора
из Милета, Гонгилла из Колофона,
Эвника из Саламина. Ст. Качьяли в
своей диссертации (2007)
справедливо сравнивает это
разделение Суды с тем, которое
вкладывает в уста своей Сапфо
Овидий – «отпрыски, готовящиеся
выйти замуж и замужние» (nuptura
nuptaque proles, Ov. Her. XV, 199).

131. В своих песнях Сапфо, как правило, адресуется к девушкам (девочкам) добрачного возраста, называя их PAIDES

Фрагменты песен II книги Сапфо содержат
лирические признания Сапфо своим подругам. При
этом Сапфо вспоминает в этих фрагментах о тех
временах, когда ее подруги принадлежали к
младшему возрастному классу. Как к
представительнице младшего возрастного класса
PAIDES Сапфо обращается к Аттиде, которую
словарь Суды относит уже к старшим членам фиаса
(Sapph. Fr. 49):
HRAMAN MEN EGW SEQEN ATQI PALAI POTA
SMIKRA MOI PAIS EMMEN’ EFAINEO K’ ACARIS
Я желала тебя, о Аттида, когда-то, да:
ты казалась мне девочкой малой, невзрачною...
Детальный анализ лексики этого фрагмента
позволяют увидеть в ней отрывок хоровой песнидиалога, участницы которой делятся своими
воспоминаниями о своей юности, участии в
мистериях Артемиды.

132. Сапфо, скорее всего, вспоминает об эротическом ритуале мистерий Артемиды

Сапфо употребляет здесь имперфект от
глагола ERAMAI (страстно любить,
желать), глагола, который у Гомера и у
Сапфо и в лирике выражает активное
мужское сексуальное желание,
направленное на женщину: «Так я тебя
теперь жажду (ERAMAI) и сладкое
меня объемлет желание» (GLUKUS
IMEROS AIREI, Il. III, 446); «тотчас он
(Зевс) возжаждал прекраснокудрой
Мнемосины» (ERASSATO
KALIKOMOIO, Hes. Theog. 915); «ее
много раз желал Посейдон,
потрясатель земли» (ERASSATO
POSEIDAWN ENOSICQWN, Hes. fr. 30,
32); «когда Геру возжелал (ERASSATO),
получив по жребию Зевса
многорадостные ложа» (EUNAS
LACON POLUGAQEESl, Pind. Pyth. II,
27; cf. Pind. Pyth. IV, 92) «я же считаю,
что прекраснейшее – это то, чего кто-то
желает» (KHN’ O]TTW TIS ERATAI,
Sapph. fr. 16, 4 V) и т. д.

133. Это значит, по-видимому, что Сапфо, когда Аттида была маленькой девочкой, испытывала к ней те желания, какие мужчина обычно

испытывает к женщине.
Римский грамматик II–III вв.
Теренциан Мавр, безусловно,
хорошо знавший поэзию Сапфо,
дает перефразировку из той же
песни. Эта перефразировка, как
указывает сам Теренциан,
представляет собой краткое
изложение содержания той самой
песни Сапфо к Аттиде, на
основании которой и составлен
Sapph. fr. 49. Как известно, оба его
стиха, входившие когда-то во II
книгу песен Сапфо приводятся
разными авторами, первый –
Гефестионом (Heph. Ench. 7. 7 (p.
23 Consbruch)), второй –
Плутархом и схолиями к Пиндару
(Plut. Amat., p. 751 d Steph.; Schol.
In Pind. Pyth.II, sch. 78a).

134. Перефразировка Теренциана исключительно важна для понимания смысла этого фрагмента

Теренциан, как бы вновь прочитывая
утраченное стихотворение в целом,
детально характеризует вольный
поэтический метр, используемый здесь
поэтессой : «Сначала добавила
двусложник, как ей заблагорассудится, …
а затем обычно примешивает хорей,… а
четвертым дактиль» (dein quater addere
dactylon, Terent. Maur. De litt. de syll. de
metr. 2153). И далее Теренциан
добавляет, что это она делает тогда,
«когда поет, что по сердцу ей была
маленькая Аттида (cordi quando fuisse sibi
canit Attida parvam) в то время, когда в
расцвете была ее (Сапфо) девическая
красота» (florea virginitas sua cum foret,
Ibid. 2154–2155). Таким образом, в песне,
адресованной к Аттиде, согласно
Теренциану, речь шла о гомоэротических
(мужских) чувствах, которые Сапфо, тогда
цветущая девушка, испытывала к
несовершеннолетней (по нашим
понятиям) девочке.

135. Связь женщины со свободной юной девочкой возможна была только в рамках мистерий Артемиды. Совершеннолетие для девочки в Древней

Греции наступало в 12 лет.
Плутарх, цитировавший второй стих из
составленного на основе данных Теренциана
Sapph. fr. 49 (Plut. Amat. 751 d Steph.), также
отмечал, что Сапфо, характеризуя Аттиду как
ACARIS (невзрачная), имела в виду именно
ее «возраст, не достигший еще <возраста>
брачного» (OUPW GAMWN ECOUSAN
WRAN). О том что Сапфо испытывала
гомоэротические чувства к
несовершеннолетней, свидетельствуют схолии
к Пиндару, где в приложении к Аттиде
ACARIS поясняется как «неспособная еще, в
силу возраста, прельстить» (H MHPW
DUNAMENH DIA THN HLIKIAN
CARISASQAI, Schol. Pind. Pyth. II, sch. 78a).
Получается, что именно этот детский или,
возможно, младший подростковый возраст
Аттиды и привлекал «когда-то» Сапфо.
Действительно, ввиду того, что общее
содержание этой адресованной к Аттиде
песни мы можем восстановить только по
Теренциану, нам следует исходить из того,
что Сапфо нравилась именно «маленькая
Аттида» (Attida parvam, Terent. Maur. De litt.
de syll. de metr. 2154).

136. Уподобление взаимоотношений Сапфо с ее ученицами тем отношениям, которые связывали Сократа с его учениками, ошибочно

В соответствии с этим, необходимо
отвергнуть то модернистскориторическое истолкование
отношений между Сапфо и маленькой
Аттидой, какое мы находим у Максима
Тирского (Max. Tyr. 18, 9). Последний,
сопоставляя Сапфо с Сократом,
сравнивает намерения Сапфо в
отношении маленькой Аттиды с
намерениями Сократа в отношении
юного Алкивиада. Сократ, как
указывает Максим, «не подступался к
Алкивиаду, хотя и любил его (ERWN)
уже давно, до тех пор, пока не счел
его подготовленным (IKANON) для
<своих> речей». Таким образом,
исходить не из Максима Тирского, а
именно из Теренциана при
толковании смысла обоих стихов,
составивших Sapph. fr. 49,
необходимо просто ввиду меньшей
предвзятости последнего.

137. Максим Тирский, фанатичный поклонник Платона, у всех античных авторов находил переклички либо отсылки к Платону

В самом деле, стремление Максима
Тирского, этого фанатичного
почитателя Платона, в своих
«лекциях» рассматривать всех
греческих писателей и поэтов сквозь
призму Платона и его диалогов
настолько очевидно, что даже не
нуждается в доказательствах (он
например, прямо приравнивает
Платона к Гомеру, считая Гомера
предтечей Платона и т. п.: Max. Tyr. 17,
1–3 etc.).
Многие исследователи поэзии Сапфо
XIX-XX веков (а также Т. Г. Мякин в
своей первой книге о Сапфо,
вышедшей в 2004 г.) не учитывают эту
особенность литературоведения
Максима Тирского и принимали (а
зачастую и принимают до сих пор) за
чистую монету проводимые им
параллели и сравнения.

138. Таким образом, девочки в античной Митилене, как и на Крите выходили замуж очень рано (в 12-13 лет)

В соответствии с этим,
предметом вполне мужских
гомоэротических желаний
Сапфо, когда она была
девушкой цветущего возраста,
с нашей точки зрения
оказывалась девочка-ребенок
или младший подросток,
которую поэтесса «желала»
(HRAMAN) именно потому,
что та была ACARIS. Но с
точки зрения митиленцев, это
была уже взрослая девушка,
готовая к тому, чтобы выйти
замуж и, соответственно
пройти посвящение в
мистерии Артемиды.

139. Анализ контекстов используемой Сапфо имперфектной формы HRAMAN (я желала) позволяет предположить состязательную атмосферу среди

старших женщин-жриц
Артемиды, - красивую девочку каждая хотела
посвятить в мистерии
С одной стороны HRAMAN, как
известно, выражает мужское физическое
желание (именно желание сексуального
общения с младшим). Об этом
свидетельствуют тексты Феогнида и
Феокрита: «и Ганимеда возжелал
Кронид, царь бессмертных» (HRATO
KAI KRONIDHS AQANATWN
BASILEUS , Theogn. II, 1345–1346);
«когда Полифам возжелал Галатею»
(HRATO TAN GALATEIAN, Theocr. XI, 8
etc.); «он стал желать мальчика,
прелестного Гила» (HRATO PAIDOS
TOU PAIDOU TOU KARIENTOS ULA,
Theocr., XIII, 6–7; Theocr. XIV, 7); «он стал
желать подростка» (HRAT’ EFABW,
Theocr. XXIII, 1). С другой стороны,
сапфический имперфект от ERAMAI
(страстно любить, желать), как указывала
Е.-М. Хамм, полностью омонимичен (и
омофоничен) первому аористу среднего
залога от AIRW (беру).

140. Сапфическое HRAMHN необходимо прочитывать в контексте HRAMHN как аориста от AIRW (я беру)

Отмеченная и, скорее всего
учитывавшаяся поэтессой эта
омонимия и омофония форм требует
того, чтобы мы, толкуя значение
HRAMHN (я любила) как
имперфекта от ERAMAI в контексте
Sapph. fr. 49, принимали во
внимание и контексты употребления
HRAMHN как аориста среднего
залога («я бралась за кого либо») от
AIRW. Ведь с необходимостью
возникающая смысловая
двусмысленность HRAMHN, которая
может быть и имперфектом от
ERAMAI и аористом от AIRW
одновременно, в Sapph. fr. 49
требует учета и объяснения. А
контексты HRAMHN как аориста
среднего залога от AIRW эти весьма
показательны. Этот аорист среднего
залога от AIRW всюду отсылает к
обстановке «состязания» (AGWN)
либо «спора» (NEIKOS).

141. Сапфо не просто «желала» Аттиду, но «добивалась ее», отстаивая ее от притязаний соперниц

Так, у Гомера Ахилл о своем поединке с Гектором
говорит: «мы добились (HRAMEQA) великой
славы» (Il. XXII, 393). У Платона Сократ, в связи с
трудностями дискуссии о качествах стражей в
идеальном полисе восклицает: «Мы взялись за
нелегкое дело» (OUK ARA FAULON PRAGMA
HRAMEQA, Plat. Resp, p. 374 e Steph.). У Еврипида
Эврисфей, обращаясь к жене, говорит, что личные
причины его вражды к Гераклу – дело рук Геры: «я
не по доброй воле взялся за этот спор» (NEIKOS
OUK EGWN TOD’ HRAMHN, Eur. Heracl. 986); «я от
себя делал (HRAMHN) ему зло, будучи
вынужденным, сам не ведая, состязаться в этом
состязании» (AGWNA, Ibid. 992). Ифигения
объясняет, что омыть статую богини надо в связи с
угрозой со стороны грозящих схваткой греков:
«Никогда бы я не стала браться за это без
оснований» (HRAMHN, Eur. Iphig. Taur. 1201).
Полиник в «Финикиянках» говорит, что «взялся за
копье только потому, что хотели (этого) его самые
любимые люди» (HRAMHN DORU, Eur. Phoenis.
434). В соответствии с вышесказанным, Сапфо,
говоря о том, что она «желала» (HRAMHN)
Аттиду, скорее всего, намекала и на то, что она
«бралась за нее», готовая сражаться за
возлюбленную в некоем ритуальном агоне, в
обстановке амебейного состязания хоров

142. Другие фрагменты Сапфо, адресованные к Аттиде, принадлежность которых к той или иной конкретной книге Сапфо не ясна, доносят

также имя Андромеды, известной по другим
сапфическим песням, которые были связаны с ритуальной перебранкой и амебейным пением
девичьих хоров
ATQI, SOI D’ EMEQEN MEN APECQETO
FRONTISDHN, EPI D’ ANDROMEDAN POTH
(Sapph. fr. 131 V).
Ты ж, Аттида, и вспомнить не думаешь
Обо мне. К Андромеде стремишься ты.
(Пер. В. Вересаева)
Другой фрагмент, возможно, подчерпнутый
Гефестионом из того же стихотворения,
что и цитируемый им стих из Sapph. fr. 49
, указывает на эротическую обстановку этого
пения, в котором речь шла о взаимоотношениях между составлявшими хор девушками
(Heph. Ench. 7, 7 (p. 23 Consbr.)):
Эрос вновь меня мучит истомчивый –
Горько-сладостный, необоримый змей
EROS DEUTE ME LUSIMELHS DONEI,
GLUKUPIKRON AMACANON ORPETON
(Sapph. Fr. 130).

143. AMACANON ORPETON (неодолимый змей) –это фаллический образ, Эрос, направленный от старшей девушки на младшую

Эрос, о котором говорят фрагменты
Сапфо, также отсылают к
эротическому ритуалу Артемиды и
отражают отношения конкурентной
борьбы между старшими девушками
(или женщинами) за право играть
мужскую роль и посвящать в
таинства Артемиды девочек,
отличавшихся особой
привлекательностью. Об этом
свидетельствует Феокрит –
единственный греческий поэт, где,
помимо Сапфо, встречается это
слово. В Id. XXIX, 13 - AGRION
ORPETON «дикий (=шальной)
змей» – это мужчина,
завладевающий красивым
мальчиком. Для того, чтобы такой
«змей» не завладел им, мальчик, по
мысли Феокрита, должен выбрать
себе постоянного любовникамужчину.

144. Сапфо любила Аттиду в рамках культа Артемиды.

Таким образом, фрагменты Сапфо,
адресованные к Аттиде, четко
привязывают активное (мужское)
сексуальное желание Сапфо к тому
периоду в жизни ее возлюбленной,
когда Аттида была еще не достигшим
возраста привлекательности (ACARIS)
ребенком или младшим подростком –
«девочкой» (PAIS, Sapph. fr. 49 V), и
проходила посвящение в мистерии
Артемиды. Сам фрагмент 49
недвусмысленно подчеркивает (как мы
уже показали выше), что Сапфо
«желала» (HRAMAN) Аттиду именно в
связи с тем, что Аттида тогда относилась
к младшему возрастному классу, к
«девочкам» (PAIDES). Ряд других
фрагментов, а также папирусный
комментарий к Сапфо, конкретизируют
эти наши наблюдения, подтверждая, с
одной стороны, подчиненное
положение сапфических младших
девочек (PAIDES, PARQENOI) в их
взаимоотношениях со старшими, а с
другой, – ритуальную обусловленность
этих взаимоотношений, их связь с
культом Артемиды.

145. Девочки, проходящие посвящение, занимали подчиненное положение по отношению к Сапфо и старшим подругам

О соответствующего рода
возрастной иерархии в
рамках сапфического фиаса
свидетельствует, например,
тот факт, что Сапфо никогда
не обращается ни к одной
из «девочек» из числа
PAIDES (они же
PARQENOI, «девушки»)
лично и по имени. Если она
даже прямо адресуется к
«девочке», то только по
родовому имени: «я много
приветствую дочь
Полианактида» (POLLA
MOI TAN
PWLUANAKTIDA PAIDA
CAIREIN, Sapph. fr. 155).

146. Но, как правило, Сапфо говорит о них в третьем лице единственного или множественного числа

Ср. «ты отнимаешь у матери дочь»
(FEREIS APU MATERI PAIDA,
Sapph. fr. 104(a) V); «девушки,/ творя
всенощную…» (PARQENOI D’ … /
PANNUCISDOISAI, Sapph. fr. 30, 2–
3 V); «ты девушек отсылай»
(PA]R[Q]ENOUS [A]P[P]EMPE,
Sapph. fr. 27, 10 V); «девушки пели
песнь чистую» (PARQENOI/
AEIDON MELOS AGNON, Sapph fr.
44, 25–26 V); «я не могу представить,
что какая-либо девушка… будет
такой ученой» (OUD’ AN
DOKIMWMI... ESSESQAI SOFIAN
PARQENON, Sapph. fr. 56, 1–2); «она
со многими слезами меня покидала/
и так говорила мне» (A] ME
YISDOMENA KATELIMPANEN /
POLLA KAI TOD’ EEIPE MOI
(Sapph. fr. 94, 2–3 V); «сладкоголосую
девушку» (PARQENON
ADUFONON, Sapph. fr. 153 V).

147. Sapph. Fr. 44a, в свете этого, не случайно включается во II книгу песен Сапфо. Это – единственный у Сапфо традиционно

построенный большой гимн к Артемиде, который содержит рассказ о
рождении Артемиды, о том, как она сама выбрала для себя место и роль в мироздании, созданном
по воле Зевса. «Гимн к Артемиде» Каллимаха позволяет судить о темах и образах гимна Сапфо.
«Гимн к Артемиде» Сапфо (Пер. М.
Гаспарова)
Златокудрому Фебу, которого Коева
Родила дочь от Зевса над тучами славного,
Артемида ответила клятвой великою:
«Головою твоею клянусь, вечно девою
По вершинам пустынных гор несмиренною
Звероловствовать буду, дай мне, отец».
Так сказала. Кивнул ей блаженных богов отец.
И охотницы-девы, оленеубийцы ей
Имя дали и боги и люди великое –
Разымающий Эрос над ней не склоняется….
«Гимн к Артемиде» Каллимаха (Пер.
С. Аверинцева)
…Петь же начнем от времен, когда еще
девочкой малой
Сидя на отчих коленях, она лепетала умильно:
«Папенька, ты подари мне дар вековечного
девства,
Много имен подари, чтобы Феб не спорил со
мною!...
Ты же мне светочи даруй в удел, и хитон, до
колена
Лишь доходящий, дабы нагнать мне зверя
лесного…
Жить на высях я буду, людей, города навещая
Только по зову рожающих жен, что в
пронзительных муках
Станут ко мне вопиять, мне в удел сужденные
Первый Мойрою; им я должна помогать и
нести избавленье…»

148. Артемида на митиленской монете V-IV вв. до н. э. Слева внизу видно изображение маленького факела – Артемида издревле чтилась в

Митилене как богиняродовспомогательница

149. Монета из Митилены с изображением факела – признак почитания в городе Артемиды как богини-родовспомогательницы

150. Лексические параллели между Сапфо и Каллимахом позволяют по гимну Каллимаха судить об утраченной части гимна Сапфо

И у Сапфо, и у Каллимаха речь идет о
споре маленьких Артемиды и
Аполлона, которые сидят на коленях
Зевса. И у Сапфо, и у Каллимаха
Артемида просит себе вечной
девственности: «девой навек буду» (AI
PARQENOS ESSOMAI) у Сапфо и «дай
мне девичество навеки» (PARQENIHN
AIWNION) у Каллимаха. У Каллимаха
Артемида живет именно «в горах» (EN
OURESIN), а у Сапфо – «на вершинах
гор» (OREWN KORUFAIS), в
соответствии с клятвой, которой она
клянется перед Аполлоном. У Сапфо
Зевс дает согласие на клятвы Артемиды
и требования (букв. «на это кивни мне
во благо») тем, что просто «кивнул ей»
(ENEUSE), и у Каллимаха Зевс в ответ
на просьбы Артемиды («дай» - DOS),
дает согласие кивком головы: «отец,
засмеявшись, кивнул» (EPENEUSE
GELASSAS).