Национальное сознание и национальный мир в прозе Е.И. Замятина

1.

Национальное
сознание и
национальный мир в
прозе Е.И. Замятина
1910-1920-х гг.
Тема духовного «захолустья» в
повестях 1910-х гг.

2.

Критики-современники о
Е. Замятине
«Со всех страниц произведений Замятина
ярко и выпукло проступает негодующий лик
нашей родины – большая запутанность
русской «непутевой» души, кошмарная и
гибельная беспорядочность нашего бытия и
тут же рядом жажда подвига и страстная
искательство правды» (Р. Григорьев, 1914)

3.

Критики-современники о
Е. Замятине
«Дикая, разнузданная, с ее нетронутым
звериным укладом жизни и
беспросветной мглой видится автору
уездная Русь. Ничего отрадного и
светлого не замечает в ней автор»
(Обозреватель «Нового журнала для
всех», 1916)

4.

Критики-современники о
Е. Замятине
«Симпатия к человеку грязному,
пришибленному, даже одичавшему
сквозит на его страницах» (Вяч.
Полонский, 1916)

5.

Е.И. Замятин (1884-1937)
• Принимал активное участие в революционном движении 19051907 гг.: «В те годы быть большевиком – значило идти по линии
наибольшего сопротивления; и я был тогда большевиком» (Е.
Замятин)
• «… революция так хорошо встряхнула меня. Чувствовалось, что
есть что-то сильное, огромное, как смерч, поднимающий голову
к небу, - ради чего стоило жить» (Е. Замятин)
• Был в числе тех культурных деятелей, кто формировал
культурную программу новой советской республики (входил в
состав редколлегии «Всемирной литературы», член Союза
писателей, преподавал).
• После романа «Мы» (1920-21) – затравлен критиками.
• В 1931 г. уехал из России, но сохранил советское гражданство.
• Умер в 1937 г. умер, похоронен на парижском кладбище.

6.

Повести 1910-х гг.
• Уездное (1912)
• Алатырь (1913)
• На куличках (1913)

7.

Уездное
«Тяжкие железные челюсти,
широченный,
четырехугольный рот и
узенький лоб: как есть утюг,
носиком кверху. Да и весь
Барыба какой-то широкий,
громоздкий, громыхающий,
весь из жесткий и прямых
углов. Но так одно к одному
пригнано, что из
нескладных кусков как
будто и лад какой-то
выходит: может и дикий,
может и страшный, а все же
лад»
«Покачиваясь, огромный,
четырехугольный, давящий,
он встал и, громыхая,
задвигался к приказчикам.
Будто и не человек шел, а
старая воскресшая
курганная баба, нелепая
русская каменная баба»